– Ну, чего стоим? Чайник, надеюсь, поставила? – говорит он и, чуть подталкивая меня вперёд, заставляет зайти в квартиру. – Не закрывай пока, я жду доставку.

Изумленно смотрю, как он, продолжая ловко удерживать одной рукой костыли, а другой пиццу, идёт вперёд меня на кухню, оставляя входную дверь открытой.

Я так растеряна, что даже не догадываюсь ему помочь. Лишь прикрываю дверь и послушно иду за ним.

– Ух ты, ремонт сделала? Неплохо, – хвалит Игнат.

Он располагается за моим столом и ставит перед собой открытую коробку с остывающей пиццей.

– Ну, чего ты? Угощайся, – снисходительно предлагает он и берёт ещё один кусок.

Из моего горла вырывается сдавленный смешок.

– Ты пришёл сюда… чтобы угостить меня… моей же пиццей?

Игнат на секунду перестаёт жевать и смотрит на меня удивленно.

– В смысле, твоей? – в недоумении спрашивает он. – Её же только что принесли из пиццерии!

– Да, но заказывала и оплачивала-то её я, – снова нервно усмехаюсь.

Происходящее уже начинает напоминать мне какой-то фарс.

– Ты что-то путаешь, – Игнат снова невозмутимо вгрызается в пиццу. – Я заказал на твой адрес мою любимую пиццу «Четыре сыра».

– Нет, это я заказывала свою любимую пиццу «Четыре сыра», – возражаю я.

Несколько секунд мы удивленно смотрим на полупустую коробку.

Наконец, я поднимаю взгляд на Игната.

– А где же тогда… моя? – растерянно спрашиваю.

Словно в ответ, раздается робкий звонок в дверь.

– Открой, пожалуйста, – снисходительно взмахивает рукой Игнат.

Тоже мне, нашел швейцара!

Однако вместо курьера на лестничной клетке я вижу двух рослых амбалов в чёрной униформе. У них такие грозные лица, словно они пришли выбивать долги.

– Вы... к кому? – испуганно вскрикиваю я, придерживая дверь на всякий случай. Вдруг они решат ворваться? – Я вроде МЧС не вызывала!

– Это ко мне! – кричит из кухни Игнат, и я оглядываюсь на его голос, и мужчины тут же перехватывают инициативу и входят, отстранив меня к стене.

Кто это?

Игнат что, пришёл с охраной?

Когда они уже направились на кухню, запоздало замечаю в их руках довольно вместительные пакеты. Похоже, там продукты – я вижу торчащий из пакета хлебный багет и усы зелёного лука.

Да что, чёрт возьми, происходит?

Они что, собираются тут ужинать?

Оторопело иду за ними на кухню и смотрю, как они шустро выгружают на стол различные банки-склянки, а также дорогие консервы, среди которых я замечаю красную и чёрную икру, шампанское, а также красную рыбу, дорогой сыр, колбасу и прочие деликатесы. Перевожу вопросительный взгляд на Игната.

– Принимай подарочки, – торжественно заявляет он. – Всякие цветочки, я думаю, непрактично, всё равно завянут.

– Решил затарить меня продуктами? – скептически приподнимаю бровь. – Набрал в ближайшем супермаркете? Думаешь, я не могу себе позволить… – обвожу руками заставленный стол, – всё это?

– Ну… раньше ведь точно не могла, – заявляет Игнат, но по его лицу я вижу, что на нем проскальзывает тень сомнения. Складываю руки на груди и снова смотрю на гору из продуктов. По кухне быстро распространяется запах свежего зелёного лука.

– За эти годы многое изменилось, – заявляю ему. – Поэтому, будь добр, сложи всё это обратно в пакеты. И лучше отвези в какой-нибудь детский приют.

Игнат поднимает на меня изумлённый взгляд.

– Да ты что, это же тебе, – бормочет он. – Почему отказываешься? Я же от всего сердца!

– Ладно, оставь, если тебе так хочется, – устало машу рукой. – Давай так: я делаю тебе чай, ты доедаешь свою пиццу, и вы все уходите. Договорились?

– Хорошо, – Игнат радостно расцветает, словно я сказала ему что-то хорошее. Его грузчики, не говоря ни слова, уходят почти сразу, и после них в комнате сразу становится как-то просторнее.