Поднимаюсь, твердо уверенная в своем решение. Алина Михайловна права, нужно спокойно всё обдумать, принять новую реальность. Но я буду делать это там, где меня никто не побеспокоит.

– Ох, - женщина смотрит на свой телефон, а потом на меня. – Поздно. Дима уже приехал.

3. Глава 3. Тася

– Вы обещали мне! Обещали, что не пустите его сюда.

– Я от своих слов и не отказываюсь, - женщина качает головой, с ноткой осуждения смотрит на меня. – Пойду скажу, чтобы приезжал в другой раз. Ты и так вся на нервах, ни к чему этот разговор сейчас. Потом поговорите, помиритесь.

– Не помиримся, Алина Михайловна.

– Ой, дело молодое. Думаешь, я со своим мужем не ругалась? Не говорила, что гордо ухожу от него? И ничего, сколько лет душа в душу. У всех ссоры бывают.

– Да? А Степан Артёмович тоже приводил в ваш дом любовницу?

Я не хотела говорить, не хотела! Слова сами вырвались, сбежали быстрее, чем я успела подумать. Это между нами с Димой, не собиралась марать этой грязью остальных. Я чувствую укол совести, когда свекровь хлопает глазами. Приоткрывает рот, пытается что-то сказать, но всё-таки сохраняет молчание.

Она не знала! Не знала, что у Димы есть кто-то на стороне. От этого… Не легче, но спокойнее. Я ведь считала их своей семьей, не в силах разочароваться и в этом.

Я пользуюсь заминкой, бегу на второй этаж. Не знаю, как во второй раз смогу ускользнуть от мужа, но просто обязана это сделать. Других вариантов у меня всё равно нет.

Захожу в детскую, крадусь на цыпочках в темноте, стараясь не разбудить сына. Сердце сжимается, когда в свете луны рассматриваю его пухлое детское личико. Ощущение, словно меня не было вечность.

Это глупо, за пару часов дети не вырастают, но я всё равно ищу изменения. Я сегодня рискнула, оторвала от себя маленький кусочек, чтобы решиться оставить Руслана на целую ночь. И всё было зря.

– Ты совсем совесть потерял?!

Алина Михайловна кричит так громко, что понятно каждое её слово. Дима ей не отвечает или делает это тихо, но его голоса я не слышу. Только поток упрёков от свекрови.

Я… Я не этого ожидала. Было стыдно признаться в измене мужа, страшно в ожидании обвинений. В мой адрес. Он ведь её сын, кто будет невестку защищать?

Но сейчас я сжимаю пальцами детскую кроватку, слушаю причитания свекрови и слабо улыбаюсь. Сердце будто немного согревается, секундный проблеск тепла.

– Тише, мой хороший. Бабушка громко ругается, да? – я поднимаю сына на руки, когда он начинает хныкать. Прижимаю крепко к себе, наклоняюсь, целуя в лобик, покрытый светлыми волосами. – Всё хорошо, мама рядом. Мама тебя никому не отдаст.

Мотивы Димы для меня загадка. Он действительно просил Алину Михайловну не отдавать сына лишь для того, чтобы успеть перехватить меня? Или хочет использовать это как способ шантажа?

Я кошусь на дверь, ожидаю появления мужа в любой момент. Укладываю сына на пеленальный столик, достаю его теплый комбинезон. Действую медленно, словно пытаюсь обезвредить мину, лишь бы сын не начал снова плакать.

– Тасенька, ты снова глупишь? – свекровь шепчет, подбирается ко мне ближе. – Куда ты на ночь глядя пойдешь? Дима уехал, не переживай. Он, - женщина заламывает пальцы, с трудом подбирает слова. – Он не будет тебя беспокоить. Я… Не знаю, что сказать. Но ты отдохни, а утром со свежей головой выберешь: оставаться здесь или ехать куда-то ещё.

– Не уверена, что это хорошая идея.

– Ты подумай. Мы со Степашей тебя в обиду не дадим. Дима наш сын, конечно, но несколько лет назад у меня и дочка появилась. Поэтому… Подумай, хорошо?

Заметно, что Алине Михайловне неудобно, и мне тоже. Я в молчании жду, когда женщина оставит меня в одиночестве. Мне нечего ей сказать, я не знаю, что вообще принято отвечать на такое.