Конечно, вряд ли в элитном комплексе будут перекошенные тумбочки, но редко кто для аренды выбирает слишком дорогой ремонт. Но здесь всё так, что мне уже хочется остаться.

Квартира не выглядит сильно обжитой. Никаких царапин на мебели или дверных ручках. Даже вытяжка на кухне идеально чистая, ноль жирового налета на решетке. Мирон не соврал – клининг действительно постарался.

Я не могу отделаться от ощущения, что все вокруг врут. И на самом деле Дима думал не обо мне, когда хотел снять эту квартиру. Но… Я утешаю себя мыслью, что Ира здесь вряд ли была. Не успела заехать.

Отключаю чувства, пытаясь думать лишь о собственной выгоде. Теперь у меня есть где жить, на месяц так точно. За это время я точно определюсь с дальнейшими поступками.

Квартира – это первое о чём будут спрашивать в суде, при разводе. Дима не заикался о том, что захочет отобрать у меня сына, но мне нужно быть готовой ко всему.

Кто знает, на что ещё способен мой муж?

Стоит задуматься о худшем варианте. Когда придётся доказывать, что я могу позаботиться о Руслане. Найти хоть какую-то подработку, создать финансовую подушку безопасности…

– Твой вещи, - Шварц оставляет сумки возле входа, кивает мне на прощание. – Спокойной ночи.

– Подожди секунду, - меня осеняет, и я не даю себе времени раздумывать. – Мирон, я знаю, что наглею, и ты не обязан…

– Говори уже.

– А твоё предложение о работе все ещё в силе?

14. Глава 14. Тася

– А где у нас ручки? – я сжимаю запястья сына, разводя в стороны. – А чьи это ручки?

Руслан улыбается, у него вырывается что-то похоже на смех – тихое кудахтанье, смешанное с писком. И я широко улыбаюсь малышу, чувствуя себя самой счастливой.

В этот момент всё остается за дверьми детской. Измены, проблемы, неясность… Этого не существует больше, можно расслабиться и провести время с сыном, никуда не спешить.

Сейчас моё солнышко лежит на пеленальном столике, с радостью реагирует на всё, что я делаю. Небольшая утренняя гимнастика вызывает у него прилив радости.

И я, что удивительно, тоже ощущаю себя бодрой, хотя половину ночи разбиралась с мебелью в квартире. Я думала о том, что нужно всё обработать, лично вымыть, если кто-то уже пользовался детской мебелью.

Но меня ждал сюрприз. Матрас был ещё в плёнке, как и ручки столика. Маленькие незначительные детали, которые знаешь, когда используешь постоянно, дали понять – никто этой мебелью не пользовался.

Конечно, я всё равно промыла всё мыльным раствором, на всякий случай. Но этот факт успокоил так сильно, что я мгновенно заснула, отбросив переживания подальше.

Значит, Мирон мне не соврал. Здесь никто не жил с ребёнком, может, только планировали это. Но всё равно в сердце занозой сидит догадка – если Ира беременна, то пока и не надо ей это…

– А у тебя и ножки есть? – смеюсь, когда сын дрыгает этой частью тела. Целую розовые пяточки, вызывая новый приступ смеха. – И даже пальчики есть, Руслан. А что у нас ещё есть?

Я играю с сыном, пока не приходит время для кормёжки. Руслан прижимается ко мне, дергая за шнурки на кофте. Он любит следить, как я готовлю для него смесь. Я даже научилась всё делать одной рукой, поэтому это никак не мешает.

– А потом пойдём гулять? Погода такая хорошая. Тепло. А если ты ещё заснешь в коляске…

Сын бросает на меня взгляд, щуриться точь-в-точь как Дима. Без слов понимаю ответ, что «мама, размечталась ты, глупая». С нетерпением жду весны, когда можно будет гулять больше времени.

Когда мы выбираемся на улицу, я ловлю себя на мысли, что почти и не думала о происходящем. Руслан служил лучшим лекарством, блокируя неприятные воспоминания.