Он кивнул своей кудрявой головой в сторону Светланы и вздохнул.

– Подумать только, шестеро… – проговорил он сокрушенно, пересчитывая «лепестки». – И давно они сплелись?

– Да только что, – обернулась ламия к Поплавской и другим. – И, если честно, я не знаю, что нам делать, как спустить на землю, как разделить их , в конце концов!

– А вот этого всего как раз нельзя! – сурово отвечал ей нефелим, сверкнув глазами. – Озарение уже почти завершено, и для них, и для неё, вообще-то.

– А разве можно с помощью стороннего воздействия кого-то Озарить?! – возмутилась ламия сердито. – Это чушь какая-то, ведь вознесение на новый уровень развития возможен только с осознанием себя как новой формы жизни, управляющей…

– А если уровень не новый, а другой? – перебил её с усмешкой нефелим. – Если плоскость поменяется, изменится потоковая сопряженность излучения у тела?

– Тогда… тогда… – у ламии перехватило на мгновение дыхание, – … да невозможно это, тут и рассуждать-то не о чем! Бред какой-то, этим в Итори на уровне материй занимались, скрещивая виды меж собой. Но мы же говорим об излучении!

– Излучие вполне способно изменяться, – рассмеялся нефелим, но как-то грустно. – Вот только тот, кто это может сделать, чересчур силён для одного… пространства, – с последним словом он довольно кровожадно посмотрел на ламию и устремился к девушке.

Иша отчего-то всхлипнула испуганно и устремилась вслед за ним к Поплавской.

Но не успела она воспарить чуть ближе, как мерцавшие потоки растворились в воздухе вместе с коконами и попавшими в них существами, а Света рухнула в объятия Аркада. Мгновение – и нефелим вдруг тоже перенёсся ферт знает куда.

– Да что же происходит?! – всплеснула ламия руками, попробовала было отследить исчезнувших, но в воздухе не оказалось и следа перемещения. С отчаянием и непомерным ужасом ринулась она обратно во Дворец, надеясь хоть кого-то отыскать в его пределах, кто бы помог ей отыскать пропавших или толком объяснить происходящее. Но на пути ей попадалась только стража да простые видумы, не слышавшие ничего о происходившем подле озера.

Тем временем, Аркад перенёс всех Озарённых в свой спелей. Коматозное состояние, в котором они находились, оставалось их единственным спасением при перестройке организмов и двойного излучения. Их подпространства колебались как штормовые волны в океане, и нефелим не мог пока найти иного выхода для них, как разместить всех в гостевых спелея и надеяться, что они выживут, не превратившись в обезумевших дикоев. Или нет, что тоже было на руку Аркаду.

Он помнил всё, что говорил ему его треотций, когда передавал свои обязанности ждать, блюсти и пресекать. Но знать и действовать, как оказалось, вещи разные, тем более с учётом изменяющихся каждый миг возможных обстоятельств.

Первым, через пару часов, вернулся в реальность циклоп.

– Моя башка не болела так сильно даже тогда, когда мы с гномами пили варево трасков4, – хрипло проговорил, приподымая голову, недовольный Рангаттл.

С трудом разлепляя глаза, он с удивлением оглядел незнакомую чорию. Помимо крепкой дубовой кровати с белоснежным бельём и тонким фетровым пледом, расшитым золотыми лилиями по голубому хлопку, здесь был стол с кувшином и изящными бокалами, двустворчатый изразцовый шкаф вполовину роста циклопа и небольшой видл с сунодом на угловом поставце5. Пол от стены до стены устилал кудлатый ковёр кремово-жёлтого цвета, огромные окна выходили на занесённую снегом гряду невысоких вершин по периметру незнакомого кряжа, а прямо перед спелеем, в воздухе, протекал (или парил?) водный поток.