Тубус вытаращил свои глаза. С края рта по подбородку побежала слюна. Его затрясло мелкой дрожью. Он выглядел как сумасшедший, пытаясь вырваться из оков сковавшего его безумия.

– Бежим, Тубус, бежим! – прокричал напарник Тубусу прямо в лицо, дергая его за локти.

Рванув с места, словно спринтеры, они побежали вниз – туда, где видимо и проходила железная дорога. Через мгновение перед ними завиднелась бесконечная лента рельсов и ребра шпал. И куда только подевалась усталость, когда вот она – манящая свобода в какой-то сотне метров. Свобода сама летит к ним на всех парах по узкой постеленной дороге, пробиваясь сквозь дремучие мордовские леса.

Бежали они не долго, всего пару минут, смотря все время на восток. Именно оттуда был слышен сигнал паровоза. Миновав подъем, они увидели железнодорожное полотно. Глаза загорелись лихорадочным блеском, еще совсем не понимая, того, что это действительно происходит с ними.

Три дня и три долгих ночи они шли к этому. Запас еды кончился уже на вторые сутки. Ночью спали по очереди, а иногда вдвоем, прижавшись, друг к другу, пытаясь таким образом согреться. Страха не было – ни перед животными, которые могли напасть на них, ни перед своими преследователями. Инстинкт самосохранения уже был в крови, расщепляясь на мельчайшие частицы, перемешиваясь с клетками плазмы.

Из-за поворота показался несущийся паровоз, тянущий за собой грузовой состав.

– Быстро к тем соснам. Они ближе всех к рельсам, – прикинул он расстояние, рассчитав, что у них будет достаточно времени, чтобы проделать задуманное.

Тубуса уже можно было не подгонять. Он все прекрасно понимал. Или сейчас или никогда. Второго шанса возможно и не будет.

– Пропускаем первые вагоны, а затем бежим.

– Ага, – с лица Тубуса не сходил безумный взгляд, наполненный азартом и твердым желанием идти до конца.

Вон несется, дыша горячими мохнатыми парами, многотонный паровоз. Громадина паровоза едет клином вперед, разрезая воздух. Его маховики, словно взбесившиеся мельничные жернова. Он проносится прочь, таща за собой длинную цепь громыхающих вагонов.

– Пора, Тубус.

Десять метров показались вечностью. Это был короткий забег между пропастью и жаждой свободы. Грохот, лязг, плотный воздух хлещет по лицу. Он первым крепко схватился за поручень и потянулся вверх, чувствуя, как под ногами образовалась пустота. Стиснув зубы, резким движением всего тела вытягиваясь как струна, перехватил руками поручень, пытаясь при этом достать ногами до буфера вагона. Почувствовав под собой опору, он посмотрел вправо, где уже висел на поручне Тубус. Его взгляд молил о помощи. Эта секунда решала все. Он видел, как на лице напарника смешались все чувства. Теперь вся жизнь Тубуса зависела от него. Колебался он не долго. Расправив ладонь, он протянул свою руку подельнику.

Еще долгую минуту они стояли рядом. А затем оба синхронно засмеялись, впервые за долгие дни, не боясь быть услышанными. Смеялись долго, прямо до хрипоты.

Будто по чьей-то злой иронии, вагон, на который они взобрались, вез бревна, на вырубку которых их каждый день выводили из бараков.

– Неужто наши? – изумился Тубус, хлопая по грубой коре сосны.

– Поваленные беглых везут, – выдал он шутку и еще долго слышался их нервный, надрывный и в тоже время счастливый смех…