Пройдя через турникет, начали подниматься на третий этаж. Горло пересохло, когда увидел обтянутые красным платьем, мерно покачивающиеся бёдра идущей впереди Мальвины.

"Ну и балбесы эти Лёлик с Болеком. На их месте я давно бы курить бросил".

Перед обитой грязным дерматином дверью с табличкой "Начальник цеха" мы огляделись.

– Давай отдышимся, – волнуясь, предложила Мальвина.

Как-то незаметно мы перешли на ты.

– Слушай, а как тебя по-настоящему зовут?

Тонкие ниточки бровей поползли вверх, красивые глаза удивлённо распахнулись.

– Что значит "по-настоящему"?

Отвечать не стал. Кивнул головой – смотри, какие чудики.

К нам приближались два субъекта в одинаковых тёмно-зелёных нейлоновых костюмах и белых пилотках. Один – худой и высокий, примерно моего возраста, тетешкал длинными руками газетный свёрток. Заглядевшись на Мальвину, споткнулся на линолеуме.

– У-у-ух! Кошёлка! – смачно высказал своё мнение о товарище невысокий пожилой мужчина.

Был он небритый и тощий, с огромной чёрной бородавкой на носу. Подозрительно поглядывая на нас, бережно сунул в карман капроновую розовую баночку.

– Пошли, – дотронулась до моего рукава Мальвина.

В кабинете, за столом с тремя телефонами, сложив пухлые ручки на животике, глядел в окно кругленький дядечка. Увидев вошедших, быстро схватил телефонную трубку и с деловым видом стал набирать номер.

– Здравствуйте, мы к вам.

– А-а! Новенькие! – пухленький дядечка, склонившись к бумаге, что-то стал старательно высматривать.

В центре его густой шевелюры, словно нарочно, была приделана лысинка.

"Ему бы в католические священники следовало податься. Вылитый падре…"

– Так-так! А где же ещё два человечка? – отвлёк меня от раздумий.

Я молча пожал плечами.

– Ну ладно, сейчас распоряжусь, – лицо его стало значительным, – чтоб вас переодели. Видели, в чём здесь ходят? Гироскопия!.. – назидательно поднял вверх палец, а затем почесал им лысинку. – Прежде всего, чистота. Вас как зовут? – обратился к Мальвине.

– Марина, – отчего-то вспыхнула она.

Я почти угадал.

– Пойдёте на осциллографы.

Моё имя его не заинтересовало.

– Да, да, – сам себе покивал головой. – А вы, молодой человек, найдёте мастера Родионова, у него работать станете. Свободны! – отпустил нас. – Да, кстати, прежде в кладовую

спецодежды зайдите, – крикнул, когда мы были уже в дверях и, гордый исполненным делом, замер, сложив ручки на животике.

"По-моему, беготня заканчивается, – рассматривая обнову в зеркале, подумал я. – Ну и штанцы дали. Во мне метр восемьдесят, а эти рассчитаны на двухметрового дядю: "Ушьёте, ушьёте", – мысленно передразнил кладовщицу. – Спасибо, плавки надел, а то чего-то просвечиваю. Ба! А пилотка! Где же я такой шар возьму? Куртка – ничего, подходит. На фига придумали эти шёлковые штаны с курткой, ходили бы в халатах, как на четвёртом этаже. Маринке больше повезло".

– Привет! Ты к нам, что ли? – прервал мои размышления бодрый уверенный голос.

В зеркале отобразилась знакомая парочка.

Длинный, что спросил меня, жевал конфетку, которая, как ни старалась, не могла отбить свежий запах алкоголя.

Пожилой, почесав бородавку, пошевелил пальцами.

– Дай сигаретку, – обратился к коллеге.

– Свои надо иметь.

– Какая же ты, Пашка, кошёлка, – обиделся с бородавкой, уходя в курилку.

– Ты края чепчика внутрь заверни, – советовал Пашка, – как раз будет. А штаны, – он махнул длинной рукой, – иголку дам, ушьёшь. На какой участок?

– К Родионову, – ещё раз глянув в зеркало, ответил ему.

– Это же к нам, – обрадовался длинный. – Сейчас обед до полпервого, потом ко мне подойдёшь, покажу Родионова. Его Михалычем зовут. Меня – Пашка, – протянул он руку.