Все с тем же невозмутимым видом Дайер посмотрел на другой конец комнаты на астронавта.

– Извините, – сказал он и вышел.

– Мне он понравился, – заметила миссис Перрин.

– Мне тоже, – призналась Крис и повернулась к декану. – Вы так и не рассказали мне, что происходит в том домике, – напомнила она ему. – Или это великая тайна? Кто тот священник, которого я там постоянно вижу? Такой смуглый. Похож на боксера. Вы понимаете, кого я имею в виду?

Декан кивнул и опустил голову.

– Отец Каррас, – сказала он с ноткой сожаления в голосе и, поставив бокал, покрутил его ножку. – Вчера ночью с ним случилось несчастье.

– Неужели? – удивилась Крис.

– Да, умерла его мать.

Крис почему-то искренне расстроилась. Она сама не могла сказать почему.

– Как жаль, – прошептала актриса.

– Боюсь, он принял ее кончину слишком близко к сердцу, – продолжал иезуит. – Она, если не ошибаюсь, жила одна и умерла за несколько дней до того, как обнаружили ее тело.

– О, как это ужасно, – пробормотала миссис Перрин.

– Кто ее нашел? – невольно нахмурившись, спросила Крис.

– Управляющий домом. Думаю, они не нашли бы ее до сих пор, если б не… Соседи пожаловались, что там постоянно орет радио.

– Боже, как это печально, – тихо вздохнула Крис.

– Прошу извинить меня, мадам. Но я занят.

Крис подняла голову и увидела Карла. Домоправитель держал поднос с напитками и узкими, высокими бокалами.

– Да, конечно. Поставьте на сервант. Я как-нибудь справлюсь.

Крис всегда подавала напитки гостям сама. Это добавляло интимности, которую, как ей казалось, трудно проявить иным образом.

– Итак, приступим. Пожалуй, я начну с вас, – сказала она декану и миссис Перрин и предложила им бокалы. Затем прошла по комнате, выясняя, кто что будет пить. Когда она обошла каждого, гости перегруппировались, за исключением Дайера и астронавта, которые все так же продолжали о чем-то оживленно беседовать.

– Нет, на самом деле я не священник, – с серьезным видом заявил Дайер, положив руку на плечо астронавта; тот давился от смеха. – На самом деле я ужасно продвинутый раввин.

Крис стояла рядом с Эллен Клири, вспоминая Москву, когда из кухни донесся знакомый голос, звенящий злостью.

О господи! Бёрк!

Режиссер поносил кого-то отборными ругательствами.

Крис извинилась и бросилась в кухню. Как оказалось, Деннингс за что-то бранил Карла, тогда как Шэрон безуспешно пыталась заставить его замолчать.

– Бёрк! – прикрикнула на него Крис. – Прекрати немедленно!

Режиссер даже бровью не повел. Брызжа слюной, он продолжал сыпать скабрезностями. Карл молча прислонился спиной к кухонной раковине и, сложив на груди руки, невозмутимо наблюдал за ним.

– Карл, выйдите отсюда! – произнесла Крис. – Выйдите! Вы разве не видите, в каком он состоянии?

Но швейцарец даже не пошелохнулся, пока хозяйка не вытолкала его из кухни.

– Нацистская свинья! – крикнул ему вслед Деннингс. Затем повернулся к Крис и, потирая руки, елейно спросил: – Ну, так что же будет на десерт?

– Десерт?

Крис помассировала лоб.

– Я голоден, – капризно захныкал Деннингс.

Крис повернулась к Шэрон и сказала:

– Накорми его! Мне нужно уложить Риган спать. И, ради бога, Бёрк, веди себя прилично. Здесь присутствуют священники!

Деннингс наморщил лоб. Внезапно взгляд его сделался осмысленным, в глазах как будто вспыхнул искренний интерес.

– Ты тоже это заметила? – спросил он.

Крис подняла голову и еле слышно произнесла:

– С меня хватит!

И стремительно вышла из кухни.

Она спустилась в подвал, в игровую комнату, чтобы посмотреть, чем занимается Риган, которая провела там весь день. Дочь играла с доской Уиджа. Риган показалась Крис угрюмой, задумчивой и какой-то чужой. «По крайней мере, она хотя бы не огрызается», – подумала Крис и отвела дочь в гостиную, где представила гостям.