– Это что? Кормушка такая?

– Можно сказать и так, – усмехнулся Проводник. – Каждый заключенный должен получить свою ежедневную порцию пищи, ежегодный комбинезон и раз в пять лет палатку. Все по закону.

– Ну и какая на хрен это тюрьма? Отдых, – проворчал я. Несмотря на уверения Рангунов в обратном, мне никак не верилось, что подобным образом можно наказать кого-то: еда есть, что одеть – есть, где жить – есть; не работаешь. Лежи, поплевывай в потолок все годы срока.

– Ты считаешь, что тут легко? – удивился Брен. Потом глянул в салон, где спали мои бойцы. – Хорошо, что твои компаньоны тебя не слышат. Они-то точно знают, как трудно тут выжить. Ты думаешь, мы сделали здесь курорт для преступников?

Он даже засмеялся.

– А давай оставим тебя здесь на месяц. Посмотрим, что ты потом скажешь.

Он смерил меня взглядом и почему-то передумал.

– Нет. Ты все равно не поймешь. С твоим характером и твоими клыками, ты и тут будешь хорошо жить.

– Ладно. Некогда болтать, – прервал я. – Давай о деле. Ищи своих агентов и тащи их сюда. Поговорим.

– Да подожди еще минутку, – не унялся Охранник. Похоже, ему очень хотелось доказать, что жизнь на Браме IV совсем не сахар. – Посмотри, что там происходит.

Я хотел прекратить это, но тут увидел, что внизу началось какое-то движение. Я снова взял очки-бинокль и в этот раз закрепил их на глазах. У эстакады дрались. Вернее, не дрались, а избивали. Два здоровенных черно-зеленых Рангуна пинали третьего. Молодая зеленая рептилия пыталась уползти от них на четвереньках. Но мордовороты не давали: как только жертва приподнималась, они тут же снова сбивали его и продолжали пинать. Когти рвали плоть зеленого Рангуна. Рядом валялась разорванная коробка. Черные, серые и коричневые, разнокалиберные упаковки рассыпались по траве.

– За что они его?

 Брен тоже взял с панели бинокль и водрузил на морду. Посмотрел и сразу ответил:

– Что не видишь? Коробку вскрыл. Хотел съесть что-нибудь.

– Так, а что с ними делать? Это же еда?

– Ну, ты даешь! – удивленно уставился на меня. – Ты, правда, не знаешь или представляешься? Или ты думаешь, что тут всё происходит так, как написано в правилах? Подходят по очереди, получают и несут себе в палатку?

Он от души расхохотался. Я промолчал.

– Вся эта еда уже принадлежит одному из кланов! – торжествующе выдал Брен. – Те, что получают её, должны унести эти коробки тем, кому они принадлежат. А там уже ему выделят что-то за работу. Или не выделят. Если плохо работал.

– Они сейчас на хрен убьют его! – не выдержал я. Молодой Рангун уже больше не пытался уползти. Он скрутился, как ящерица, и закрыл лапами голову.

– Не убьют, – спокойно ответил Брен. – Они что, потом сами будут коробки таскать? Это не те Рангуны, чтобы работать. Эти из твоих. Таких, что там сидят.

Он кивнул на салон. Я и сам подумал, что те, кого дал мне Идлив, наверняка здесь не занимались перетаскиванием коробок.

– То есть государство отправляет сюда содержание на заключенных, но оно до них не доходит. Его захватывают те, кто сильнее.

– Ты как будто только это узнал.

«Блин! Надо было поглубже влезть в это дело. Сейчас точно дурачком кажусь. Понятно, что живут хорошо здесь только некоторые. А для остальных это выживание. Ну и ладно. Ольга с Гномом здесь точно не пропадут. Это общество как раз для них».

Чтобы развеять впечатление о собственной некомпетентности, я сменил тему.

– Ну всё. Ты меня просветил, теперь давай займемся делом.

– Давай, – согласился Брен. – Нам надо вон туда. Сюда я тех Рангунов привести не могу.

Он показал куда-то вдоль палаток.

– Ну так поехали.

– Нет, на транспортере нельзя. Надо пешком.