Толстяк Караги стоял недалеко от нас и старательно отводил взгляд. Когда он услышал слова Брена, то неожиданно разозлился:

– Ты сам дурак, Брен. Ты же видел, что произошло с транспортерами. Зачем опять сюда пошел?

Брен не ответил на это. Вместо этого он снова высказался про глупость Караги и добавил:

– Ты же знаешь, что наверху обязательно разберутся, что произошло. И прилетят, чтобы наказать. Нельзя трогать Охрану. Вы нарушили соглашение. Беги, Караги, кончился твой бизнес здесь.

Похоже, проводник прав. Я вдруг понял, что толстяк не злится. Он просто очень боится. От него прямо исходили флюиды страха. Похоже, его действительно пугает расплата. В это время заговорил другой Рангун. Мощный, черный боец с множеством шрамов на морде.

– Эй, ты, тварь! Заткнись, пока мы не забили тебе тряпку в глотку. Сегодня Правительница тебе объяснит, что такое жизнь в тюрьме. Сегодня ты увидишь настоящую Браму. А не то, что вы видите на своих экранах наверху.

Он повернулся к толстому Рангуну и сказал:

– Караги, Правительница не забудет тебя.

Мне показалось, что после этих слов у толстяка даже чешуйки стали бледнее. Действительно, фраза прозвучала двусмысленно.

– Твои монеты получишь у Правительницы сам. Она хочет тебя увидеть.

Голос Рангуна стал металлическим.

– Сегодня.

– Да, конечно. Я приду, – закивал Караги. И тут он не выдержал. Словно гигантская капля стек на землю. Похоже, ноги не держали это тело. Он опустил голову и прикрыл глаза.

Когда нас повели, Караги вдруг проснулся.

– Брен, твоих Диких видели в Брамиринге.

Мы резко остановились, так что конвоиры даже схватились за оружие.

– Я выполнил свою часть сделки. Так что за тобой должок. Не забудь.

Брен посмотрел на меня и прохрипел:

– Это теперь твой долг. Не забудь. Долги всегда надо отдавать.

Я кивнул. Конечно, отдам. Если сам выживу. Когда мы уже двинулись, Караги крикнул вслед еще:

– Их видели в борделе, у Граума.

***

 Я лежал прямо на земле и прислушивался к тому, что происходит за стенами палатки. Я уже узнавал некоторые голоса. Немудрено – я здесь часов пять, а то и больше. Из-за того, что в палатке темно, я сбился с определением времени. Брена увели давно – через полчаса, как нас закинули сюда.

Сначала я сидел, ожидая, когда меня тоже выдернут. Но время шло, а за мной никто не приходил. Словно про меня забыли. Я устал сидеть и завалился на бок. Лежать на спине невозможно – мои лапы связаны сзади. Будь я в родном образе – человеком, перетянутые веревкой руки уже явно бы отмирали. Тело Рангуна крепче, кровоснабжение надежнее, но все равно я уже почти не чувствовал лап. Даже для этого крепкого организма несколько часов в таком положении сказываются не лучшим образом. Если меня не освободят еще в течение часа, последствия станут катастрофическими. Еще немного, и начну кричать, – решил я. – пусть делают что хотят, но помирать здесь в забытьи я не желаю. Лучше уж в драке.

Самое смешное – у меня имелась возможность освободиться. Мой счастливый спецназовский нож с Земли, спокойно лежал в потайном кармане комбинезона. Местные головорезы даже не подумали меня обыскать. Им, наверное, и в голову не приходит, что я могу хранить такую нелепую штуку. Для лапы Рангуна он действительно неудобен, и чтобы пользоваться им, нужно потренироваться. Но я могу. Специально занимался. Однако, даже приносящая удачу финка, сегодня бесполезна – лапы скручены за спиной, и я не могу достать нож. Я снова – в который уже раз – перевернулся на другой бок. И опять задумался.

Все-таки Брен хороший мужик. В смысле хороший Рангун. Все то время, что мы были тут в палатке, он ни разу не пожаловался на судьбу и не стал обвинять кого-нибудь. И ныть. Он вообще не вспоминал о том, что нас ждет. Вместо этого, он сразу начал инструктировать меня, что делать, если его не станет. Сейчас я думаю, что он с самого начала знал о своей участи. То, что она незавидная, я понял, когда за ним пришли. Два Рангуна сначала несколько раз пнули сидевшего Брена. Потом подхватили за скрученные лапы, и, осыпая ругательствами, волоком потащили наружу. За все время заключения меня они ни разу не тронули. Не считая захвата. Но и там они дрались со мной, только пока я сопротивлялся. Почему такое разное отношение к нам, я не знал. Скорее всего из-за того, что Брен служил в Охране. Значит, Караги все рассказал о нем. Брен говорил, что здесь, на этой Площадке о нем знает только толстяк Караги. Зачем он это сделал? Я не понимал. Обычно Рангуны никогда не упускают своей выгоды. Такая расчетливая раса. А работа с Бреном, наверняка, приносила ему неплохой барыш. Наверное, Караги рассчитывал получить от предательства выгоды больше. Хотя, если правда то, чем пригрозил толстяку Брен, то выгода может выйти боком. Охрана найдет его. У них есть возможности для этого.