По обе стороны от кюдодзё росли клены, что скрывали его от посторонних, а клиенты мастерской могли спокойно выпустить стрелы, чтобы проверить качество товара. Иногда Симоскэ тоже стрелял. Айко до сих пор помнила трепетное чувство, когда впервые увидела, как он взял юми, немного вытянутый кверху, его гладкая поверхность бликовала в лучах утреннего солнца. Мастер медленно завел стрелу за ухо и выпустил в цель. Безмятежную тишину нарушил легкий звук цурунэ[36], в который Айко влюбилась.

Мужчина в деловом костюме тем временем все более распалялся. Теперь даже Айко его услышала. Он требовал компенсацию за испорченный лук, что заказала его дочь. Мастер Симоскэ низко поклонился и заверил, что пришлет новый лук в кратчайшие сроки. Но мужчина продолжал его отчитывать, и Айко зашла в кюдодзё, не в силах выносить несправедливость. Может, та девушка не ухаживала за юми, и он пришел в негодность – все знают, что в мастерской Симоскэ самый лучший товар. Мужчина сразу обернулся и смерил Айко недовольным взглядом.

– У вас есть неделя, – бросил он мастеру. – Иначе я обращусь в Комиссию.

После мужчина прошел мимо нее и скрылся в доме, постепенно стихли его шаги. Мастер Симоскэ выпрямился и извинился перед Айко:

– Такэда-сан, спасибо, что пришли. Я сейчас принесу ваш заказ.

Он засуетился и вышел во двор, Айко осталась в кюдодзё. Через открытые двери лился солнечный свет, напоминая о былом. Раньше Айко всегда приходила сюда вместе с мамой, но после инцидента на Зимнем турнире она стала больше работать, и даже лук заказала сама, хотя прежде они все делали вместе. Пусть Летний турнир вернет улыбку мамы. Айко смахнула непрошеные слезы. Она поступила в академию Ёсано, чтобы вернуться в кюдо.

Наконец-то вернулся мастер Симоскэ и вручил ей юми в чехле. Айко поблагодарила и отказалась от проверки, чем заслужила его неодобрительный взгляд. Пусть так, чем опоздать на встречу.

Айко пронеслась по дорожке мимо бонсая и свернула к магазину, где чуть не столкнулась с малышом в синем комбинезоне, но вовремя уклонилась. Она проскользнула между фигур из азалий, затем толкнула дверцу ворот и замерла возле них.

На улице в сторону мастерской шла Ука Мику в короткой джинсовой юбке и футболке с радугой. Бывшая одноклассница из средней школы Минамотори смеялась в окружении приятельниц. Айко хотела скрыться, но не смогла пошевелиться, ноги как будто приросли к дорожке, сердце металось в груди, как загнанный в клетку зверь. Казалось, еще вчера они вместе тренировались и стремились к победе на Зимнем турнире.

Одноклассница тоже заметила Айко и пошла в ее сторону. Прошлое, от которого она бежала, слишком быстро настигло ее. Мику и смерила Айко долгим оценивающим взглядом, в карих глазах загорелся недобрый огонек:

– Неужели это Такэда-сан. Что ты забыла в мастерской? Разве ты не бросила кюдо?

Холодные слова одноклассницы вскрывали незатянувшиеся раны, которые еще кровоточили. Айко отвернулась, не в силах выдержать такой прямой и открытый взгляд, который забирался прямо в душу. Одна из приятельниц Мику язвительно заметила:

– Ха! Да Симоскэ-сэнсэй прогнал ее. Все читали ту статью в «Нихон Спорт».

Да что эта девушка знала о ней? Только Мику помнила, как они готовились к соревнованию, не щадя друг друга, как стремились к победе. Но одноклассница молчала, и обида поднялась в душе Айко, что-то внутри щелкнуло, словно переключатель. Айко вскинула голову и возразила:

– Ошибаешься! – Она сжала лямку чехла, как будто это даст ей смелости. – Симоскэ-сэнсэй сделал для меня юми. И я…

Слова застряли в горле, а руки вспотели под лямкой чехла, он стал будто тяжелее и оттягивал плечо. По трассе пронеслась машина, по тротуару прошли двое мужчин в черных костюмах: один пил кофе из стаканчика, а другой разговаривал по телефону.