– Король ожидает свою дочь, – чопорно произнес канцлер Валравен. – Не будем заставлять его ждать.

Леди Деорвин сверкнула глазами:

– Разумеется. Я вовсе не хочу вас задерживать. Добро пожаловать домой, Марсиана.

Слова ее были невинны, дыхание – напоено ядом.

Канцлер Валравен провел Марсиану к двери королевских покоев. Могучую дубовую дверь украшали бесчисленные резные квадраты, которые кое-где накладывались друг на друга. То были символы мастонов. Майя позволила себе оглянуться, и сердце ее сжалось – мальчик и его мать сверлили ее безжалостными взглядами.

Отец ходил по комнате, сцепив руки за спиной. Майя всегда думала, что ее отец – самый красивый мужчина в мире. Он был строен, подтянут, тело его было телом охотника и спортсмена. О нем шла слава искусного мечника, дипломата и правителя. При виде дочери от уголков его глаз побежали тонкие морщинки и улыбка озарила лицо, но под скулами залегли тени, которых раньше там не было, а короткие – отец всегда стригся на южный манер – волосы тронула первая седина. Улыбаясь, он становился так хорош собой, что сердце Майи растаяло, и все же… все же она не могла не увидеть за его радостью горечь и страдание.

– Майя! – воскликнул отец и распахнул объятия.

Майе захотелось броситься к нему, повиснуть на шее, как в детстве. Пусть бы он подхватил ее, закружил, расцеловал, успокоил и поклялся, что все повергнувшее ее душу во мрак было лишь сном и этот сон никогда не вернется.

Отпустив руку канцлера, она подошла к отцу и сделала вежливый реверанс.

– Это еще что за глупости? – неожиданно сурово спросил отец. – Майя, ты дома! Я рад тебя видеть. Не будь такой чопорной, обними отца, ну же!

Подавив обуревавшие ее чувства, она шагнула к отцу и оказалась в его объятиях. От него пахло чем-то родным, не какой-нибудь корицей или сложными благовониями, а его кожей, его дыханием. Позабытые детские чувства захлестнули Майю, грозя нарушить ее с трудом обретенное самообладание. Она почти позабыла о материнском позоре, о маленьком Эдмоне с глазами ее отца – почти, но не совсем.

– Так-то лучше, – усмехнулся отец и от души обнял дочь, а потом отодвинул ее на расстояние вытянутой руки и с удовольствием оглядел. – Ты стала красавицей, Майя, хотя, конечно, для каждого отца его дочь – красавица. Погляди-ка, Валравен. Хороша!

– О да, ваше величество. И дело, которое вы поручили леди Майе, было выполнено удивительно успешно, особенно учитывая ее возраст. Вы можете доверить ей любое поручение. Она верна вашему величеству.

– Знаю, – ответил отец и, в точности как леди Деорвин, взял дочь за подбородок. Майя вздрогнула, но отстраниться не посмела. Отец смотрел с любовью, но что-то в его взгляде отдавало чувством вины и стыда.

– У тебя прекрасная портниха. И цвета тебе эти идут. Стиль мне нравится – даже после долгой дороги ты выглядишь аккуратно и пристойно. Это достойно уважения. А скажи-ка, Майя, сильно ли изменили тебя эти годы? В Прай-Ри умеют вскружить девушке голову. Но ты, похоже, вовсе не изменилась. Я вижу тебя такой, как прежде.

– Я ничуть не изменилась, отец, – смиренно ответила Майя. – А где матушка? Я полагала, что найду здесь вас обоих.

Она ударила по больному и задела отца за живое, но поняла это слишком поздно. Отец явственно вздрогнул.

– Ах да, конечно… я должен был тебе сказать.

Он зашагал по комнате, собираясь с мыслями, подбирая подходящие слова, как будто слова могли смягчить смысл сказанного.

– Твоя матушка здесь больше не живет.

Майя ощутила укол в груди.

– Понимаю, – сказала она и сглотнула.

Отец медленно выдохнул сквозь сжатые зубы.