Она сидела прямо за ним. Лицо её было без эмоций, как маска, лишённая всякого выражения. Глаза – пустые, мёртвые, безжизненные, как два глубоких провала. Её взгляд, словно лишённый всякой человеческой теплоты, устремился в спину Дмитрия. Точно так же, с тем же холодным, бесчувственным выражением, на него смотрел ребёнок. Он не успел понять, как, но мальчик сидел рядом с ней, точно воссоздавая её жуткую неподвижность.

Ужас сковал его. Он резко обернулся, его тело сжалось от паники, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Но сзади никого не было. Пустое сиденье, воздух, не нарушенный ни одним звуком. Он несколько секунд смотрел в зеркало, будто ожидая, что реальность снова вернётся, но всё оставалось спокойно, пугающе спокойно.

Не осознавая, что делает, он прибавил скорость, не решив остановиться, не желая больше здесь находиться. Его пальцы крепко сжали руль, а нога неосознанно нажала на газ, словно пытаясь убежать от этого кошмара, который преследовал его, не отпуская. В голове был полный хаос. Вскоре, наконец, он добрался до работы, но даже перед выходом из машины не мог прийти в себя. Сидя, растерянно уставившись в одну точку, он пытался осознать произошедшее. Сколько бы он не повторял себе, что это был просто галлюцинации или стресс, ничего не менялось. В его душе было пусто, и ни одно объяснение не могло утешить.

Он был абсолютным скептиком, атеистом, всегда утверждавшим, что всё можно объяснить логикой. Но теперь он столкнулся с чем-то, что не поддавалось никакому объяснению. Всё, что было знакомо и привычно, разом рухнуло. Ему хотелось рассказать об этом, поделиться своими переживаниями с кем-то, хотя бы найти поддержки, но кто мог бы понять? Он стал быстро перебирать в голове имена знакомых, друзей, но, как ни странно, не нашёл никого. Оказавшись в одиночестве с этим непонятным ужасом, он вдруг осознал одну горькую истину: друзей-то у него и не было. Были коллеги, знакомые, родственники, с которыми он общался только по праздникам – на свадьбах и похоронах. Но сейчас, в этот момент, он почувствовал пустоту. Тот холод, который теперь сидел в его груди, был не только от того, что он не мог найти объяснений произошедшему, но и от осознания собственной изоляции.

Есть Ванька, с которым они знакомы уже лет пятнадцать. Ну, как знакомы? Вряд ли это можно назвать настоящей дружбой. Они вместе выпивают, иногда ходят на футбол, но всё это скорее на уровне приятельства, чем чего-то более глубокого. В таких отношениях нельзя рассчитывать на настоящую поддержку. Если Дмитрий и решится что-то рассказать, то только в пьяном виде, когда слова вырываются сами собой, а всё остальное словно не имеет значения. Но разве это дружба? Нет, это просто привычка, склеенная временем и многими моментами, когда не требовалась особая близость.

С мыслями о произошедшем он снова почувствовал себя одиноким. История, с которой ему нужно было бы поделиться, была настолько странной, что он не мог представить, как можно поговорить об этом с кем-либо, не встретив насмешки. Никто не поверит. Это выглядело бы как сумасшедшая выдумка или вовсе как результат перегрузки нервной системы. Скорее всего, посоветуют обратиться к врачу, да и то с недовольным видом.

Вдруг его осенило – может быть, это действительно имеет смысл? Может, ему стоит обратиться к психологу? Ведь всё, что с ним произошло, могло быть связано с каким-то расстройством. Стресс, тревожность, возможно, даже перенапряжение. Он начал размышлять о том, что, возможно, эти «галлюцинации» – лишь следствие того, что он давно не обращал внимания на своё внутреннее состояние. Да, возможно, это и есть решение. Хотя мысль об этом вызывала у него сомнения, он уже начал представлять, как будет объяснять врачу, что видел женщину с ребёнком в машине. Но всё-таки это могло бы быть началом пути к разгадке.