– Поищите человека Божия, уже отходящего в другую жизнь; пусть он помолится о городе: молитва его для вас будет весьма благодетельна.

По всему Риму искали такого человека и нигде не находили его.

Верующие снова собрались в церковь с папой и совершили всенощное бдение, моля Христа указать угодника Своего. Утром же в этот день отошел в обитель Отца Небесного Алексий. И вот опять в церкви во время богослужения из алтаря раздался голос:

– Ищите человека Божия в доме Евфимиана.

Царь, обратившись к Евфимиану, сказал:

– Почему ты, имея в доме своем такое сокровище, не сообщил нам об этом?

Тот отвечал:

– Господь свидетель, что я ничего не знаю. – И, подозвав главного слугу, спросил его: – Не знаешь ли из сотоварищей своих человека добродетельного и угождающего Богу?

– Не знаю, – отвечал тот, – нет ни одного добродетельного; все живут не богоугодно.

Папа и царь решили сами идти в дом Евфимиана искать человека Божия. Евфимиан, придя домой прежде них, приготовил им торжественную встречу. Сетующая супруга его, услышав из своей комнаты смятение, спросила:

– Что это значит?

И она очень удивилась, когда увидела пришедших к ним папу и царя. Столь же велико было удивление и супруги Алексия. Когда папа и вельможи сели и наступила тишина, выступил раб, прислуживавший Алексию, и сказал:

– Господин мой, нищий, которого ты поручил мне, не есть ли человек Божий? Я свидетель великих и дивных дел его: он постоянно постится, лишь по истечении дня принимая немного хлеба и воды; все ночи проводит в молитве и каждый день воскресный приобщается Христовых Таин; он кротко и с радостью переносит побои и оскорбления, наносимые ему некоторыми рабами.

Услышав это, Евфимиан поспешил к жилищу нищего, но, позвав его трижды через окошко, не получил ответа. Тогда он вошел в жилище и нашел человека Божия, лежащего мертвым с покрытой головой и согнутой хартией в правой руке. Евфимиан открыл лицо его и увидел, что оно сияет, как лицо ангела; когда же он хотел взять хартию и прочесть, то не мог этого сделать, потому что рука почившего не выпускала ее. Быстро возвратился он к царю и папе и сказал:

– Нашли уже мертвым того, кого искали; он держит в руке хартию и не отдает нам.

Царь и папа приказали приготовить драгоценный одр и, положив на него тело угодника Божия, преклонили свои колена, лобызая священные останки, говоря к почившему, как к живому:

– Умоляем тебя, раб Христов, дай нам сию хартию, чтобы по начертанному в ней мы могли узнать, кто ты.

После этого папа и царь беспрепятственно взяли хартию из рук святого и передали ее хартуларию великой церкви Афтию для прочтения; при великом молчании окружавших он начал читать ее. Когда он дошел до места, где было написано о родителях и невесте, о перстне и поясе, переданных ей, тогда узнал Евфимиан в почившем своего сына Алексия. Он упал ему на грудь и, обнимая его, говорил с плачем:

– О, горе мне, возлюбленный сын мой! Что ты сделал с нами? Зачем такую скорбь причинил нам? Увы мне, сын мой! Столько лет пребывая с нами и слыша плач родителей твоих, ты не открыл себя, не утешил нас, несмотря на старость нашу, в великой печали, вызванной тобою. О, горе мне! Сын мой, любовь моя, утешение души моей, я не знаю, что мне теперь делать – оплакивать ли смерть твою или радоваться обретению твоему.

Так безутешно рыдал Евфимиан, терзая седины свои. Аглая, когда услышала рыдания мужа и узнала, что умерший нищий есть ее сын, вышла из своего затвора и в разодранной одежде, устремив полные слез глаза к небу и вырывая распущенные волосы, пошла среди толпы теснившегося народа, говоря: