Василий Великий родился на востоке Малой Азии, в провинции Каппадокия, в славившемся своей образованностью городе Кесарии около 330 года, в царствование императора Константина Равноапостольного, в семье благородной и благочестивой.

Отец его, Василий, отличавшийся добротой, был женат на богатой и знатной девушке Эмилии и, как есть основание полагать, принял в последние годы жизни сан священства. Старшая дочь их Макрина, потеряв своего жениха, пожелала провести свою жизнь в девстве и причислена Церковью к лику святых (пам. 19-го июля). Всех детей у них было десять. Кроме Макрины и Василия (старший сын), в лике святых из этой семьи сияют еще сыновья их: Григорий Нисский (10-го января) и Петр Севастийский (9-го января).

Первые зачатки благочестия были вложены в душу св. Василия его матерью и бабкой, Макриной Старшей, а наукам мирским обучал его отец, сам человек чрезвычайно образованный. Василий потерял отца на 14 году и затем провел несколько лет в поместье своей бабки, где впоследствии возник монастырь, откуда он часто навещал родных в Kecapии. По кончине Макрины Василий на 17-ом году вернулся в Кecapию для продолжения своего образования. В короткое время сравнявшись со своими учителями, он отправился в Константинополь, а затем в Афины – город, бывший сосредоточием всей эллинской премудрости.

Вызывая удивление своими способностями, он был уважаем и за чистоту жизни, зная лишь две дороги: в школу и в церковь. Тут он сдружился с Григорием Назианзином, впоследствии великим святителем, названным Богословом. Наука настолько захватила Василия, что за книгами он часто забывал о пище. Но пятилетние занятия в Афинах не насытили его жаждавшей правды души, и он, в погоне за опытным христианским знанием, отправился в Египет, где процветало подвижничество. Здесь он наблюдал жизнь великих аскетов: Пахомия, Макария Старшего и Макария Александрийского, Пафнутия и Павла. Отсюда он отправился в Палестину, но по дороге побывал в Афинах, где обратил в христианство своего прежнего учителя-язычника, знаменитого Эввула, который пожелал никогда не расставаться с Василием. В Иордане Василий и Эввул приняли крещение (христиане первых веков отлагали крещение до зрелого возраста). Во время таинства на крещаемых внезапно спала огненная молния, и вышедший из той молнии голубь погрузился в Иордан, всколыхнул воду и поднялся в небо. Затем они отправились в Антиохию, где Василий был поставлен во диаконы. При возвращении их в Кесарию тамошний архиепископ получил извещение от Бога, что Василий будет сам со временем архиепископом. Дома Василий вел ту жизнь истинного монаха, какой научился в своих путешествиях. Его поставили пресвитером и руководителем иноков в Kecaрии. Более всего он занимался проповедью, иногда даже дважды в день. В поучениях своих он живо и убедительно доказывал величие добродетели и гнусность пороков, призывая всех к совершенству.

Избегая уважения человеческого, Василий скрылся из Kecaрии в бесплодной пустыне Понтийской, в хижине, не имевшей ни крепких дверей, ни настоящего очага, ни кровли, и питался там черствым хлебом. Кроме молитв и ученых трудов, Василий Великий, друг его Григорий и присоединившиеся к ним иноки занимались носкою дров, тесанием камней, уходом за огородными овощами и сами на себе возили огромную телегу с навозом. Местность, где они уединялись, принадлежала его семье, и раньше него там поселились мать его Эмилия и сестра Макрина, которая устроила там монастырь. Неподалеку, у подошвы заросшей лесом горы, по которой струились потоки с холодной прозрачной водой, уединился Василий. Настала пора ему воплотить то, что он видел во время своего паломничества. Он имел лишь одну одежду – сорочку и мантию, – а по ночам надевал власяницу. Хлеб с солью и вода были его единственной пищей. В такой жизни он сильно изменился телом и ослаб. Описывая Григорию счастье пустынной жизни, он склонил приехать его к себе в пустыню. И два друга остались делить вместе жизнь. Отказавшись теперь совсем от мирских книг, которыми они раньше много занимались, Василий и Григорий изучали лишь Священное Писание. Они написали уставы иноческого общежития, считающиеся доныне основой монашества. На телесные труды друзья не жалели сил. Они тесали камни, таскали дрова, сажали деревья, доставали воду для их поливки и питались самым грубым хлебом, который еле можно было прожевать. Но эту пору оба они считали самой счастливой в своей жизни.