Необыкновенную для знатной женщины жизнь проводила Анастасия. Часто снимала она свои роскошные одежды и драгоценные украшения, надевала бедное рубище и в сопровождении одной рабыни тайно ходила по городу. Она являлась во все темницы и, золотом открыв себе двери в них, навещала мучеников христианских. Служа им с усердием, она обмывала им руки и ноги, очищала и расчесывала их спутанные волосы, отирала им кровь, обвязывала их раны чистыми перевязками, доставляла каждому пищу и питие.

Но нельзя было долго скрывать эти дела от мужа ее, и Помплий от вероломной рабыни, сопровождавшей ее, узнал обо всем, и эта весть еще более разъярила его, и без того гневавшегося на жену за отказ вести с ним супружескую жизнь.

Он жестоко избил Анастасию и, заключив ее в отдельную комнату, приставил к ней стражу, чтобы она не могла никуда выходить. Но не оскорбления и побои были тяжелы Анастасии, а то, что она лишена была возможности навещать мучеников христианских и видеться со своим учителем Хрисогоном, уже два года страдавшим в темнице.

Положение Анастасии стало еще труднее, когда умер отец ее Претекстат и она оказалась единственной наследницей значительного состояния.

Помплий задумал уморить жену, чтобы получить в наследство все ее имение и наслаждаться им с другой женой. Он ежедневно истязал, мучил, всячески унижал ее, о чем известно из сохранившегося до нас письма, тайно писанного Анастасией в темницу к ее учителю Хрисогону. Анастасия писала:

«Святому исповеднику Христову Хрисогону. Анастасия.

Мой отец был идолопоклонник, но мать моя Фавста жила всегда чистой и благочестивой христианской жизнью и сделал меня христианкой с младенческих лет. После ее кончины я приняла на себя тяжкое супружество с язычником. Но по милосердию ко мне Бога я успешно уклонялась от ложа его, притворяясь больной, и теперь во дни и в ночи объемлю стопы Господа моего Иисуса Христа. Муж же мой с недостойными и скверными идолопоклонниками растрачивает свое наследие, похваляясь богатством моим, как бы своим. А меня, как волшебницу и противницу его языческой воли, он держит в столь тяжком заключении, что мне ничего не остается, как только, предав дух Господу, упасть мертвой. Конечно, я должна радоваться, что, пострадав за Господа, умру, исповедав Его. Но я глубоко скорблю о том, что все мои богатства, обещанные Богу, расхищаются руками людей нечестивых и богопротивных. Поэтому прошу тебя, человек Божий, помолись прилежно ко Владыке Христу, чтобы Он мужа моего или оставил живым, если видит, что тот когда-нибудь уверует, или, если он будет все продолжать пребывать в неверии, то да повелит ему выйти из среды живых и дать место тем, кто чтит Бога. Лучше ему умереть, чем, не исповедуя Сына Божия, препятствовать тем, кто исповедует Его. Призываю Христа во свидетели, что, если я буду свободна, то проведу жизнь мою в служении святым и буду прилежно о них заботиться. Спасайся, муж Божий, и помилуй меня.»

Получив и прочитав письмо Анастасии, узник Хрисогон в ответ написал ей следующее:

«Хрисогон – Анастасии.

К тебе, смущенной бурей и волнениями мира сего, скоро придет Христос, ходящий по водам, и единым словом Своим утешит воздымающиеся на тебя ветры наветов вражиих. Находясь посреди возмущенного моря, терпеливо ожидай Христа, Который придет к тебе. Ожидай от Бога двойного воздаяния, ибо тебе будет возвращено и временное наследство и дарованное Богом небесное. Господь для того по временам попускает зло и замедляет Свои благодеяния, чтобы мы не воздремали в безопасности. Не смущайся, когда видишь, что беда постигает людей, живущих в благочестии. Господь не отвергает тебя, но испытывает. Знай, что не прочна защита, подаваемая рукой человеческой, как говорит писание: „Проклят человек, иже надеется на человека, и благословен человек, иже надеется на Господа“. Крепко и бодро охраняй себя от всех грехов и ищи утешения у Единого Бога, соблюдая святые заповеди Его. Скоро воротится к тебе мирное время. Как после ночной тьмы настает светозарный день, и как после жестокой зимы возвращается теплая весна, так придут к тебе золотые, ясные дни, и тогда ты подашь всем страждущим ради имени Христова временное утешение, а сама несомненно сподобишься вечного блаженства… Спасайся о Господе и молись обо мне».