) Лекарства могут усиливать или ослаблять амплитуду исходного биоритма – сдвигать его частоту и период. (Чисто эмпирически было установлено, что лекарственные средства, используемые для борьбы с аллергией, наиболее эффективны в ранние утренние часы. Вечером же лечение аллергических отеков, крапивницы, дерматитов оказывалось менее успешным. Когда это заметили, стали разбираться в причинах. И обнаружили, что тканевый гормон гистамин, активный участник аллергической реакции, начинает энергично вырабатываться в организме только во второй половине дня. К 23 часам его содержание в тканях достигает максимума. Следовательно, чтобы подавлять действие гистамина, противостоящие ему лекарства следует назначать преимущественно вечером. Или хотя бы сместить на это время значительную часть суточной дозы.) При патологии зачастую резко изменяются обычные ритмические колебания в деятельности организма. (Лет двести назад неврозы желудка (так называли в то время нынешние гастриты, язвенную болезнь и т. д.) лечили так: приучали больного есть в определенные часы под барабанный бой. И, представьте, вылечивали…)

Порой возникают даже новые патологические ритмы – об этом говорит регулярное обострение некоторых заболеваний на протяжении года. Например, в весенние месяцы ухудшается состояние больных ревматизмом, учащаются припадки эпилепсии. Врачам «скорой помощи» хорошо известно, что в январе – марте надо ожидать учащения случаев нарушения мозгового кровообращения, а когда приближается апрель – растет частота инфарктов миокарда. (Э. Б. Арушанян, 1989 г.)

В 1959 году Ашофф обнаружил закономерность, которую Питтендриг предложил назвать «правилом Ашоффа». Под этим названием оно вошло в хронобиологию и историю науки. Правило гласит: «У ночных животных активный период (бодрствование) более продолжителен при постоянном освещении, в то время как у дневных животных бодрствование более продолжительно при постоянной темноте». Как впоследствии установил Ашофф, при длительной изоляции человека или животных в темноте цикл «бодрствование – сон» удлиняется за счет увеличения продолжительности фазы бодрствования. Из правила Ашоффа следует, что именно свет определяет циркадианные колебания организма.

У людей (и у других млекопитающих) есть еще один «маркер фазы», и его легко наблюдать даже в домашних условиях. Известно, что из всех живых существ по-настоящему спят только млекопитающие и птицы. Рептилиям и амфибиям ночной покой задан иначе и более жестко: после захода солнца падает температура тела и замедляются все процессы – только и остается, что дремать. (Сон с его характерными физиологическими особенностями, очевидно, возник в ходе эволюции вместе с теплокровностью. Но своего рода рудиментом, подарком на память от пращуров-рептилий, остался у нас температурный суточный ритм. Температура нашего тела не так уж стабильна: мы засыпаем, когда она снижается (пройдя максимум около шести вечера), и просыпаемся, когда она идет вверх (минимум наблюдается около пяти утра.)

Считается, что температурный ритм отражает истинный внутренний ритм: даже если человек не заснет в полночь, он все равно похолодеет на несколько десятых градуса. Недаром мы стараемся тепло укрыться во время сна, а одна из самых частых жалоб у страдающих бессонницей – «холодно, стынут ноги, не могу согреться». По мнению доктора мед. наук М. Берёзкина: «Терморегуляция является интегральной системой и отражает целостность и иерархичность «циркадианной системы человека», поэтому нарушения в закономерности характера структуры суточного ритма температуры можно рассматривать как свидетельство возможного развития десинхроноза», а «…характер суточного ритма пульса (как более лабильного показателя) и температуры (стабильный интегральный показатель, отражающий сохранность циркадианной системы человека) в корреляции с хронотипом и с субъективными ощущениями может служить критерием адаптивности конкретного индивида…».