Перечень поводов к «начатию дел» у мирового судьи, данный законом, имел исчерпывающий характер. В случае, если дело было бы начато, по другому основанию, не предусмотренному ст. 42 устава уголовного судопроизводства, то, по мнению И. Щегловитова, все производство по делу должно быть отменено, даже вопреки требованию сторон, так как установленный законом перечень относится к числу положений, «которые слишком глубоко затрагивают государственный публичный интерес, чтобы при нарушении их признавать какую-либо юридическую силу за таким актом, которым эти положения нарушены»[146]. Однако в кассационной практике сената такое положение не было устоявшимся и периодически нарушалось. Так, сенатом был положительно разрешен вопрос о возможности возбуждения дела, относящегося к компетенции мирового судьи, по инициативе прокурора, хотя прокуратура не являлась ни властью полицейской, ни властью административной. Тем самым был фактически расширен перечень поводов, предусмотренный уставом уголовного судопроизводства. И. Щегловитов указывал и на другое основание неправомерности такого толкования закона сенатом. Дело в том, что, предоставив прокурору право возбуждения дел у мирового судьи, следовало бы признать за ним и право поддержания обвинения по таким делам. Однако это прямо противоречило бы ст. 3 и ст. 4 устава уголовного судопроизводства[147]. В самом деле, ст. 3 устава гласит, что по уголовным делам, подведомственным мировым судебным установлениям, «обличение обвиняемых перед судом предоставляется потерпевшим от преступных действий частным лицам, а также полицейским и другим административным властям, в пределах, установленных законом». Тогда как по уголовным делам, подведомственным общим судебным установлениям, обвинительная функция возлагалась законом на прокуроров и их товарищей (в соответствии со ст. 4 устава).

Итак, первым из возможных поводов к «начатию дела» мировым судьей были жалобы частных лиц, потерпевших вред или убытки. Такие жалобы могли быть как письменными, так и устными. Устная жалоба должна была быть занесена мировым судьей в протокол, запись – прочитана жалующемуся и подписана им, если он грамотен. Закон содержал перечень сведений, которые должны быть указаны в жалобе (ст. 46 устава уголовного судопроизводства). Однако перечень этот носил рекомендательный характер. И даже в том случае, если потерпевший не мог указать на личность обвиняемого, предоставить необходимые доказательства и т. д., судья не мог отказать в приеме жалобы и разбирательстве дела. Вообще наличие жалобы потерпевшего было достаточным поводом к возбуждению как уголовного дела, подсудного мировому судье, так и уголовного дела, подсудного общим судебным местам. В соответствии со ст. 303 устава уголовного судопроизводства ни судебный следователь, ни прокурор не могли отказать в производстве предварительного следствия в случае подачи потерпевшим жалобы. Такой порядок возбуждения дел (особенно дел частного обвинения) представляется нам вполне обоснованным, гарантирующим лицам, понесшим вред от такого преступления, возможность доступа к правосудию для отстаивания своих прав.

В том случае, если потерпевший не в состоянии был представить судье требуемые законом сведения о личности обвиняемого или достаточные доказательства, подтверждающие вину последнего, но дело относилось к числу дел публичного обвинения, судья вправе был поручить местной полиции сбор необходимых сведений (ст. 47 устава уголовного судопроизводства). В юридической литературе рассматриваемого периода спорным был вопрос о том, вправе ли судья собирать самостоятельно или поручать полиции собирать необходимые доказательства по делам частного обвинения. Так, к. Анциферов считал, что мировой судья имеет возможность самостоятельно восполнять недостающую деятельность сторон, в том числе и по делам частного обвинения