Поэтому справедливо утверждение, что при совершении подобных деяний, несмотря на формальное наличие определенных признаков, предусмотренных в уголовном законе, степень развития этих признаков такова, что они не свидетельствуют о преступности данных деяний, и, следовательно, в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 7, отсутствует состав преступления.[194] В силу же отсутствия состава преступления уголовное правоотношение, право государства в лице соответствующих органов применить уголовное наказание и обязанность субъекта деяния подчиниться этому наказанию, отсутствуют вовсе.[195]

Обстоятельства конкретного деяния, не относящиеся к его характеристике как малозначительного и, в частности, характеризующие лицо, виновное в этом деянии, но не являющиеся элементами составов соответствующих преступлений, не могут являться основанием применения ч. 2 ст. 7. Подобные обстоятельства могут влиять на решение вопроса о целесообразности применения мер наказания к виновному, но не на решение вопроса о наличии преступления.[196]

С этой точки зрения, неверными представляются указания отдельных авторов, что для решения вопроса о применении или неприменении ч. 2 ст. 7 Основ имеют значение такие обстоятельства, как повторность или однократность совершенного деяния, особенности личности совершившего малозначительного по объективным признакам деяние и другие обстоятельства, не являющиеся элементами соответствующих составов преступлений.[197]

Подобная ошибка встречается и в деятельности судебных органов. И. обвинялся в том, что, являясь уполномоченным колхоза по закупке коров, завысил цену купленного им для колхоза скота на 550 руб. (в старом масштабе цен) против его фактической стоимости и названную сумму присвоил. Президиум Верховного Суда РСФСР, прекращая уголовное преследование в отношении И., в своем постановлении написал: «…Из материалов дела видно, что И. безупречно работал в колхозе в течение многих лет. В годы Отечественной войны И. находился на фронте и получил инвалидность. После демобилизации он принял самое активное участие в работе колхоза и был избран членом правления. Никаких нарушений с его стороны до случая, за который он осужден по настоящему делу, не замечалось…По изложенным основаниям следует признать, что, хотя действия И. формально и содержат признаки деяния, предусмотренного Указом от 4 июня 1947 г., но в силу малозначительности они не представляют общественной опасности и, следовательно, не могут рассматриваться как преступление».[198] Однако указанная положительная характеристика субъекта никак не сказывается на объективной характеристике им совершенного и должна учитываться лишь при решении вопроса о наказании.

С точки зрения соотношения состава преступления и общественной опасности лица, в действиях которого содержался данный состав преступления, интересен и анализ ст. 43 Основ уголовного законодательства (ст. 50 УК РСФСР).

В случаях, предусмотренных этой статьей, вменяемое лицу деяние на момент его совершения было преступным, то есть содержало в себе признаки состава определенного преступления, свидетельствующие, что и само деяние, и виновное лицо представляют собой общественную опасность. В результате совершения такого деяния возникло право государства в лице соответствующих его органов применить определенные меры принуждения и обязанность виновного претерпеть, подчиниться этим мерам. В силу наличия общественной опасности и деяния, и деятеля применение подобных мер оправдывается целями, стоящими перед уголовным законодательством.

Однако с момента совершения преступления до момента судебного разбирательства по делу может пройти определенный период времени, в течение которого по ряду причин и, в частности, по причине изменения обстановки, имевшаяся на момент совершения преступления общественная опасность виновного лица может быть утрачена, о чем, как правило, и свидетельствуют безупречное поведение и честное отношение к труду виновного индивида.