Указав, что ст. 7 УК РСФСР и соответствующие статьи уголовных кодексов других союзных республик потеряли силу с изданием Закона о судоустройстве, постановление 12 июля в заключение указывает: «Установленные законом меры уголовного наказания, в том числе ссылка и высылка, могут быть применены в судебном порядке по приговору суда лишь в том случае, если подсудимый признается тем же приговором виновным в совершении определенного преступления».

Таким образом, лишь конкретное действие (бездействие), образующее состав предусмотренного законом преступления, может по советскому праву влечь за собой уголовную ответственность.

Само понятие «действия» в его специальном уголовно-правовом значении требует уточнения.

В условных границах уголовного права признак созначительности[53], характеризующий действие, приобретает особое значение.

Во всех случаях, когда психика субъекта потрясена пли расстроена, то есть во всех случаях, когда уголовный закон говорит о невменяемости лица, нет и не может быть уголовно-правового действия. Что бы ни предпринимал шизофреник – хранил оружие, уничтожал имущество, наносил ранение, – он не «действует» в смысле уголовно-правовом.

Круг уголовно-недееспособных лиц, однако, не ограничивается кругом лиц невменяемых: он значительно шире. Не действует в уголовно-правовом смысле и тот, кто совершает движение под давлением непреодолимой физической силы. Так, если рукой Иванова насильственно, вопреки его желанию и воле, сбрасывается кирпич на голову проходящего под окном человека, то на стороне Иванова нет действия в уголовно-правовом смысле. Поэтому, в частности, Иванов не может рассматриваться как исполнитель преступления: исполнитель тот, кто как орудием действует рукой Иванова. Более спорна, но вполне реальна возможность отрицания уголовно-правового качества действия и в тех движениях, которые совершаются под влиянием подавляющего волю психического принуждения. Так, лицо, действующее под непосредственной и явной угрозой смерти, может в некоторых случаях рассматриваться как механический исполнитель чужой воли.

Далее, необходимо учесть следующее. Действие в уголовно-правовом смысле не только качественно отлично от телодвижения, но и, так сказать, количественно: действие обычно включает в себя несколько движений: револьвер поднят, направлен на мишень, рука коснулась курка, курок спущен и т. д. Уголовно-правовое понятие действия всегда охватывает не отдельную «операцию» или «звено», а органический комплекс таких звеньев – выстрел, похищение, покупка и т. д. С другой стороны, уголовно-правовое действие не следует отождествлять с системой действий, с деятельностью лица, его поведением. Правда, в ряде составов закон предусматривает именно не одно, а несколько действий.

Так, спекуляция слагается из отдельных актов (действий) – покупки и продажи. Не изолированное действие, а система действий требуется для состава во всех случаях, когда закон говорит о промысле; так, например, покупка заведомо краденого в виде промысла предполагает наличие нескольких действий, нескольких актов покупки. Не изолированное действие, а ряд действий предполагается таким составом, как нанесение побоев, истязание (ст. 146 УК РСФСР). Однако в огромном большинстве случаев действие в качестве элемента состава охватывает не «поведение», не «деятельность», а конкретный акт (изнасилование, повреждение и т. п.), слагающийся из отдельных звеньев.

Для оценки действия в плане учения о составе преступления весьма важно учесть и другое: не любое в уголовно-правовом смысле действие есть вместе с тем и действие в качестве элемента состава данного преступления.