В результате делового общения гражданин, как правило, более или менее близко узнает одного или нескольких сотрудников органа внутренних дел, и уже только от них зависит, будет ли это знакомство в дальнейшем способствовать увеличению активности названного гражданина в тех случаях, когда к нему обратятся за содействием, особенно если обращение последует со стороны известного ему сотрудника[118]. Желание помочь появляется тогда, когда гражданин положительно относится к тому органу, к тому должностному лицу, которые обратились за помощью, когда он знает, что затраченные им усилия не пропадут впустую, что милиция умело и эффективно использует полученные ею сведения. Психологическим препятствием для явки может явиться установившаяся за конкретным органом внутренних дел или за определенным его сотрудником репутация, вызывающая опасения подвергнуться грубому или некорректному приему. Наконец, реноме работника может сказаться на активности трудящихся также следующим образом: гражданин, имеющий основания не афишировать свою помощь расследованию (или полагающий, что он имеет такие основания), придет к следователю только в том случае, если у него не возникнет сомнений в добропорядочности последнего. «Особые нравственные требования, предъявляемые к следователю, – справедливо отмечают А. Ратинов и Ю. Зархин, – распространяются далеко за пределы служебной деятельности. Следователь постоянно находится “на виду”. В быту он привлекает к себе обостренное внимание окружающих именно как следователь. Поступки его и даже членов его семьи обсуждаются, оцениваются, и то поведение, которое для другого обычно считается безразличным или извинительным, может сыграть роковую роль для его репутации. Будучи скомпрометирован в бытовой сфере, он иногда утрачивает и деловое доверие»[119].

Важным моментом, влияющим на отношение населения к представителям власти, является их собственное отношение к тем полномочиям, которыми они обладают. А здесь следует помнить, что гражданин обычно несколько ревниво и настороженно относится к тому обстоятельству, что кто-то обладает такими полномочиями, каких не имеет он сам. Отсюда – известная психологическая напряженность перед началом контактов. Неудачный способ начала общения со стороны сотрудника милиции может породить усложнение, а подчас и само возникновение конфликтной ситуации. Поэтому, как правило, вредно подчеркивание особых прав и прерогатив. Положение о том, что прежде, чем принудить, надо убедить[120], имеет самое непосредственное отношение к деятельности работника внутренних дел по регулированию поведения граждан.

Между тем подчас первое, что усваивают вновь принятые сотрудники органов внутренних дел, – право предъявлять требования, манеру говорить назидательным тоном. Мы имели возможность провести определенные наблюдения за слушателями Омской высшей школы милиции, рекрутирующимися, как известно, в своей основной массе из выпускников десятых классов средних школ. Умение экономно пользоваться своей формой приходит потом, под влиянием воспитательного воздействия, подчеркивание же своего «особого» положения можно наблюдать и в первые дни. Такого же рода закономерности проявляются и в действиях граждан, принятых непосредственно на практическую работу в органы внутренних дел.

Сотрудник милиции – фигура заметная[121]. Именно поэтому когда он в форме находится на улице или в общественном месте, то окружающие проявляют к нему повышенный интерес. Этот интерес возрастает, когда он выполняет там какие-либо профессиональные функции. Однако, как уже было сказано выше, среднеинформированный гражданин, как правило, не делает различия между отдельными службами органов внутренних дел