«государственное имущество (курсив наш. – О. И.), закрепленное за государственными организациями, состоит в оперативном управлении этих организаций…». Еще более определенно та же мысль ч. II ст. 117 ГК РСФСР и аналогичными нормами ГК других союзных республик проводится в отношении межколхозных и других смешанных организаций, каждая из которых осуществляет оперативное управление «закрепленным за ней имуществом, принадлежащим на праве общей собственности участникам данной организации…» (курсив наш. – О. И.). Это как раз и позволяет утверждать, что право оперативного управления непосредственно примыкает к праву собственности, реализации которого оно служит, и связано с ним прямой субординацией функционального порядка.

Подобный взгляд встречает, однако, и возражения. Выдвинув в дополнение к юридическому лицу внутрихозяйственное юридическое лицо, А. Б. Годес присоединил затем к праву оперативного управления, закрепленному за предприятием, право внутрихозяйственного оперативного управления как принадлежащее уже не самому предприятию, а цехам и другим его внутренним звеньям.[158] Стоящая на той же позиции З. М. Заменгоф разъясняет ее следующим образом. В каких бы формах оперативное управление ни осуществлялось, оно всегда означает владение, пользование и распоряжение управляемым имуществом. Все эти правомочия бесспорно принадлежат предприятию как основному звену народного хозяйства, непосредственно ведущему производственную или иную хозяйственную деятельность. Но точно в таком же смысле ими обладают органы хозяйственного руководства в отношении как имущества, служащего базой их собственной хозяйственной деятельности, так и материальных ресурсов, распределяемых ими в порядке хозяйственного руководства между подведомственными предприятиями.[159] В то же время объекты, входящие в состав имущества предприятия, частично распределяются между его структурными подразделениями – цехами, хозяйствами, производствами и др. «В отношении таких объектов соответствующие внутренние подразделения осуществляют внутрихозяйственное право оперативного управления. Это право является производным от права оперативного управления предприятия и выступает как способ осуществления последнего».[160]

Формулированная в таком виде, теория внутрихозяйственного оперативного управления не оставляет впечатления достаточной завершенности. Но если отдельные пробелы не исключены в любом юридическом построении, то по крайней мере на два вопроса авторы этой теории были обязаны ответить уже на момент ее выдвижения.

Первый вопрос связан с природой правомочий владения, пользования и распоряжения, с тем, что эти правомочия при всех обстоятельствах, хотя и не всегда в одинаковом объеме, обнаруживают абсолютное действие, служит ли их основанием право собственности или оперативного управления, договорное или иное субъективное право. Понятно, что, будучи внутренними звеньями предприятия, цех или другое его подразделение неспособны к обладанию абсолютными правами, предполагающими установление не просто внешних, но и необозримых в своей численности отношений такого рода. Каким же образом эта способность у них появляется применительно к внутрихозяйственному праву оперативного управления? Или, быть может, владение, пользование и распоряжение приобретают здесь иной смысл, чем выраженный в ч. II ст. 21 Основ? Но ведь указание этой нормы на соединение трех правомочий в составе предусмотренного ею права как раз и привело к идее образования его внутрихозяйственной модификации! А если для объяснения сути такой модификации эти указания непригодны, то не выявляется ли тем самым отсутствие у рассматриваемой теории вообще каких бы то ни было легальных оснований?