Отрицание понятия секундарного права приводит нас и к отрицанию понятия динамической правоспособности. Выдвигая это понятие, М. М. Агарков допустил по существу смешение процесса образования субъективного права с правоспособностью. Для того, чтобы у данного лица возникло субъективное право, оно должно обладать правосубъектностью. Но непосредственно из правосубъектности субъективные права не возникают. Необходимо еще наступление определенных юридических фактов. В этом качестве могут выступать события, действия и даже самые субъективные права, которыми лицо уже обладает. Но субъективное право, играющее одновременно роль юридического факта, правосубъектности не порождает, а само появляется потому, что правосубъектность уже существует. Следовательно, отношения, в которых субъект права находится с другими лицами, имеют значение не для его правосубъектности (или правоспособности, как говорит М. М. Агарков), а для приобретения на основе уже имеющейся правосубъектности данных конкретных прав в отношениях с данным конкретным лицом.

Итак, с нашей точки зрения, нужно различать три понятия: 1) правосубъектность как категорию, охватывающую правоспособность и дееспособность; 2) субъективное право как меру возможного поведения и возможность требовать определенного поведения от обязанных лиц; 3) юридические факты как промежуточное звено между правосубъектностью и субъективным правом[90], с тем, что в этом качестве могут выступать не только события и действия, но и сами субъективные права.

Характеризуя понятие правоспособности, Н. Г. Александров указывает, что «правоспособность надо рассматривать как своеобразное длящееся отношение между лицом и государством, отношение, обусловливающее возможность для лица при наличии фактических условий, предусмотренных юридической нормой, становиться участником правоотношения того или иного вида, то есть обладать теми или иными правомочиями и нести те или иные обязанности»[91]. Если оставить в стороне вызывающее сомнения отождествление правоспособности и правосубъектности, то нельзя не согласиться с Н. Г. Александровым в том, что правосубъектность – это отношение между лицом и государством, но не между ним и другими лицами. Действительно, какие требования данное лицо по линии правосубъектности могло бы предъявить к другим лицам? По-видимому, лишь одно требование, а именно – чтобы они признавали его субъектом права. Но такое признание зависит не от них, а от государства. Поэтому сущность правосубъектности сводится к длящемуся отношению субъекта права с государством. Напротив, субъективное право есть отношение не только с государством, но и с обязанным лицом. На этой основе и может быть проведено, на наш взгляд, разграничение понятий правосубъектности и субъективного права.

Правосубъектность как длящееся отношение лица с государством исчерпывается лишь одной возможностью – мерой дозволенного данному лицу поведения. Субъективное право включает в себя не только меру дозволенного поведения, но и возможность требовать определенного поведения от обязанных лиц. И до тех пор, пока юридические факты не породили этой последней возможности, перед нами либо только правосубъектность, либо также и наступившая часть юридических фактов, но еще отсутствует субъективное право. Это положение особенно ярко иллюстрируется на примере сделанной, но еще не акцептованной оферты, т. е. на том примере, который обычно приводится в обоснование отвергаемой нами категории секундарных прав. Направление оферты есть проявление правосубъектности, но не субъективного права, так как это действие ни к чему не обязывает других лиц, а представляет собой совершение того, что государством дозволено. Возможность принять оферту, акцептовать ее вытекает из правосубъектности и наступившего юридического факта (получения оферты), но не составляет осуществления права, ибо никаких претензий к оференту акцептант в силу одной лишь возможности принятия оферты предъявить не вправе. Возможность предъявления претензий к оференту (в том числе и притязаний, связанных с тем, что оферент, не дожидаясь получения акцепта, заключил договор с другим лицом) возникает лишь после того, как оферта будет акцептована, т. е. после заключения договора и возникновения на его основе субъективных прав и обязанностей. По этой линии, т. е. по линии появления возможности требовать определенного поведения от обязанных лиц, и проходит граница между субъективным правом и правосубъектностью.