Можно, конечно, согласиться с тем, что такие выражения, как «превращаются или преобразуются в правоотношения», неудачны, поскольку они создают впечатление об исчезновении отношений материальных и об их замене отношениями идеологическими[23]. Но неудачные выражения не меняют существа дела. Главное состоит в том, что в результате юридического урегулирования материальные (экономические) отношения полностью сохраняются, но облекаются в новую форму – в форму идеологического (правового) отношения. Следовательно, правоотношения – это отношения, не вновь создаваемые правом, а возникающие в результате правового урегулирования существующих общественных отношений.

О правоотношении можно говорить, имея в виду единство его экономического содержания и юридической формы, и тогда оно охватывает как область базиса, так и область надстройки. Правоотношение в этом смысле есть самое общественно-производственное отношение, урегулированное нормами права. Но о правоотношении можно говорить и в ином смысле, имея в виду только его юридическую форму, и тогда перед нами идеологическое отношение, целиком включающееся в область юридической надстройки. Правоотношение в этом смысле есть та форма или тот вид, который приобретает общественно-производственное отношение, будучи урегулированным нормами права[24].

Мы касались до сих пор лишь общественно-производственных отношений для того, чтобы сосредоточиться на наиболее спорном участке интересующей нас проблемы. Но с еще большим основанием те же рассуждения могут быть распространены на иные общественные отношения, не включаемые в область экономического базиса общества. Следовательно, всякое общественное отношение, будучи урегулированным нормами права, приобретает вид правового отношения[25].

Какие же специфические свойства возникают у общественного отношения вследствие того, что оно облекается в правовую форму? Ответ на этот вопрос имеет существенное значение, ибо только таким путем можно уяснить, в чем заключается сущность юридического закрепления тех общественных отношений, которые подвергаются правовому регулированию. Пытаясь разрешить его, мы отмечали в свое время, что правоотношение характеризуется, во-первых, конкретным составом его участников, во-вторых, точной фиксированностью их взаимного поведения, в-третьих, обеспечением его осуществления силой государственного принуждения[26].

Последний из перечисленных моментов сомнений не вызывает, и указание на него встречается едва ли не в каждой работе, посвященной проблеме правоотношения. Спорными являются два первых момента. Действительно, структура различных правоотношений далеко не одинакова. В правоотношениях одного типа участвует определенное управомоченное и противостоящее ему определенное обязанное лицо. Таковы, например, правоотношения, возникающие из гражданских договоров. В правоотношениях другого типа определена только личность управомоченного при отсутствии такой же определенности на стороне обязанных лиц. Таковы, например, правоотношения собственности, а также правоотношения, связанные с именем, честью, достоинством и т. п. В последнем случае нельзя как будто бы говорить о конкретном составе участников правоотношения, и уже по этой причине отпадают основания считать точно фиксированным их взаимное поведение.

В учении о правоотношении внимание исследователя обычно устремляется на правоотношения первого типа, поскольку все характерные для правоотношения признаки выявлены здесь с большей четкостью и наглядностью. Между тем, для того чтобы полученные таким путем выводы не оказались полностью опровергнутыми, необходимо проверить их правильность на правоотношениях второго типа. Только при этом условии может быть создано действительно