Основы в ст. 33 в качестве мер пресечения предусматривают подписку о невыезде, личное поручительство, поручительство общественной организации и заключение под стражу. Вместе с тем Основы указывают, что законодательством союзных республик могут быть определены и иные меры пресечения. Во исполнение этого уголовно-процессуальные кодексы всех союзных республик предусмотрели дополнительно такие меры пресечения, как наблюдение командования воинской части (ст. 100 УПК РСФСР, ст. 96 УПК Белорусской ССР и др.) и отдача несовершеннолетних под присмотр родителей, опекунов, попечителей, администрации детских учреждений (ст. 394 УПК РСФСР, ст. 97 УПК Белорусской ССР и др.), а УПК РСФСР (ст. 99) и Таджикской ССР (ст. 82), наряду со всеми названными, предусмотрели в качестве меры пресечения еще и залог.

Отмеченная система мер пресечения вполне удовлетворяет потребностям практики. Об этом свидетельствует и тот факт, что из 72 опрошенных по данному вопросу следователей лишь один ответил, что в целом названная система «слабо гарантирует возможность пресечения ненадлежащего поведения обвиняемого». Но конкретных предложений по совершенствованию системы мер пресечения этот следователь не внес[192].

Каждая из мер пресечения обладает своими особенностями и применяется лишь при определенных условиях. В силу этого как в теоретическом, так и в практическом отношении имеет значение характеристика каждой из них.

Одной из распространенных на практике мерой пресечения является подписка о невыезде. Изучение уголовных дел, расследованных в период с 1973 по 1978 г. следователями МВД и прокуратуры Татарской и Удмуртской АССР, показало, что подписка о невыезде составляет от 48 до 53,6 % случаев избрания мер пресечения. Если учесть при этом, что только четверо из всех обвиняемых нарушили данную ими подписку о невыезде и скрылись от следственных органов, то можно сделать вывод о достаточной эффективности рассматриваемой меры пресечения. К тому же, на наш взгляд, во всех случаях нарушения подписки о невыезде ее избрание было явно необоснованным. Такая мера пресечения была избрана, например, в отношении гр-на Д., ранее судимого, не имеющего ни семьи, ни постоянного места жительства и работы, привлекаемого к уголовной ответственности по ст. 209 УК РСФСР. В другом случае подписка о невыезде как мера пресечения избиралась в отношении двух командированных лиц, прибывших в поселок Черемшан Татарской АССР и совершивших в помещении местного дома колхозника в нетрезвом состоянии хулиганские действия, подпадающие под признаки ч. 2 ст. 206 УК РСФСР.

Сущность подписки о невыезде как меры уголовно-процессуального пресечения состоит в отобрании от обвиняемого (подозреваемого) обязательства не отлучаться с места жительства или временного нахождения без разрешения соответствующего лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда и являться по их вызовам.

Подписка о невыезде может быть применена только при наличии у лица, в отношении которого она избирается, постоянного или временного места жительства и совершившего, как правило, не относимое к категории тяжких преступление. Критерии временного пребывания законодательством не определены, но представляется, что оно должно быть не короче времени, необходимого на производство расследования и судебного рассмотрения уголовного дела. Такая мера пресечения не препятствует отлучке обвиняемого (подозреваемого) по служебным обязанностям и домашним делам на короткий (в течение суток или рабочего дня) промежуток времени.

Анализ практики показывает, что подписка о невыезде избирается часто при совершении преступлений против социалистической и личной собственности (кражах и грабежах, уничтожениях и повреждениях имущества), хозяйственных преступлений, злоупотреблений властью или служебным положением (ст. 170 УК РСФСР), халатности и должностном подлоге (ст. 172 и 175 УК РСФСР), преступлений, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, их угоне и ряде других. Обращает на себя внимание довольно широкое, нередко, как представляется нам, необоснованное применение такой меры к лицам, привлекаемым по ст. 92 УК РСФСР за хищения социалистического имущества путем его присвоения и растраты. По нашим данным, они составили до 60 % случаев избрания мер пресечения по названным категориям уголовных дел. Конечно, как состав таких преступлений, так и лица, привлекаемые по ним к уголовной ответственности, обладают своими специфическими особенностями (продолжение функционирования во время расследования предприятия, сложившееся в какой-то мере социальное лицо расхитителя, имеющего зачастую специальное образование, длительный стаж работы в системе, например, торговли или общественного питания, устоявшееся семейное положение и т. д.), не учитывать которые невозможно. Но и здесь нужно подходить дифференцированно. Если, к примеру, избрание такой меры пресечения явилось вполне оправданным к М., ранее не судимой, имеющей семью, отмеченной за добросовестное отношение к труду премиями и наградами, в период временного исполнения обязанностей заведующего складом материальных ценностей Управления снабжения и сбыта при Совете Министров Карельской АССР присвоившей четыре норковые шкурки на сумму 224 рубля, то вряд ли было правильным применение такой меры пресечения в отношении гр-ки Я., заведующей складом Можгинского консервного завода Удмуртской АССР, привлекаемой по части 2 ст. 92 УК РСФСР, при наличии данных о се прежней судимости за аналогичное преступление, проживании на частной квартире без семьи и сведений о предпринимаемых ею мерах по реализации ценных вещей.