, то есть сумевшим заново родиться.
2018–2019
Стихотворения
По ту сторону
Из зеркал я тебя – на свободу: в страну-без-зеркал.
Вот сюда. Это здесь: ветка дерева:
Рукою её оплети.[1]
Больше нету фигур. Больше нету теней.
Обойдемся без образов мы.
Только ветер да ветер да ветер в твоих волосах.
Только эти шаги в твоем сердце, только шаги.
Что здесь было когда-то, уже отпустило нас.
Никого уже нету, кто бы песней как прежде молил.
Никого уже нету, кто б во тьме как прежде блуждал,
Да и меня уже нету подавно в твоих зеркалах.
Только шаги в твоем сердце шаги только шаги.
Только кинжалы кинжалы кинжалы в оке твоем.
Без даты <возможно 1944>
Из книги «Мак и память»
(1952)
Фуга смерти[2]
Черное молоко рассвета мы пьем его вечерами
мы пьем его в полдень и утром мы пьем его ночью
мы пьем его пьем
мы копаем могилу в сквозняках здесь лежащим не тесно
человек здесь в доме живет играет со змеями пишет
чуть стемнеет он пишет в Германию
златы волосы твои Маргарита
он пишет он шагает пред домом а звезды сверкают
подзывает свистом собак гонит вон
посвистом своих евреев ройте себе в земле могилу
он приказывает нам а теперь играйте музыку для танцев
Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя утром и в полдень мы пьем тебя и вечерами
мы пьем тебя и пьем
человек живет в доме играет со змеями пишет
чуть стемнеет он пишет в Германию
златы волосы твои Маргарита
зольны волосы Суламифи мы могилу копаем
в сквозняках здесь лежащим не тесно
Он орёт глубже вгрызайтесь в сферу земную
эй вы пойте играйте
хватается за меч на поясе им машет глаза у него голубые
глубже вонзайте лопаты
эй вы играйте бесконечную музыку для танцев
Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя в полдень и утром мы пьем тебя и вечерами
мы пьем тебя пьем
человек живет в доме златы твои волосы Маргарита
зольны волосы Суламифи со змеями он играет
Он орёт музычку послаще для смерти
смерть магистр германский
он орёт таинственней смычками касайтесь скрипок
тогда вы подниметесь дымкою в воздух
и станут для вас могилами тучи там лежащим не тесно
Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя в полдень смерть ведь магистр германский
мы пьем тебя вечерами пьем утрами мы пьем и пьем
смерть это наставник германский
глаза у неё, у него голубые
он разит тебя пулей свинцовой он метко стреляет
человек живущий в доме златы твои волосы Маргарита
он спускает на нас собак-волкодавов
он дарит нам воздушную могилу
он со змеями играет и мечтает
смерть ведь это магистр германский
златы твои волосы Маргарита
Суламифи волосы зольны
Май 1945, Бухарест
«Осина, в сумерках листва твоя…»
Осина, в сумерках листва твоя кажется белой.
А волосы мамы моей никогда уж седыми не станут.
Одуванчик, как зелена Украина!
Моя белокурая мама домой не вернется.
Тучи кучевые, что всё кружите да кружите над колодцем?
Кроткая моя мама за всех успела поплакать.
Звездочка, что округла, ты закручиваешь золотые шлейфы.
А в сердце моей мамы – свинцовая рана.
Дверь из мореного дуба, кто же с петель тебя сбросил?
Не придет домой, не вернется моя нежная мама.[3]
1945
Товарищ по странствию
Душа матери твоей парит впереди.
Душа матери твоей помогает, риф за рифом,
идти сквозь Ночь.
Душа матери твоей отгоняет от тебя акул.
Сама речь твоя – питомец матери твоей.
Питомцы матери твоей делят с тобою, камень за камнем, ночлег.
Питомцы матери твоей склоняются ниц за крохами света.