– Лицо человека – это зеркало его внутреннего содержания, состояния и вчерашнего расслабления.

– Понял, в чей камень огород, – хмыкнул следователь, – однако сегодня я на работе и утром пил только молоко, хотя другие люди продолжают гулять.

– Оно и видно, как ты выражаешь мысли, – прокурор кивнул Кронову, – проверим вас, Виктор Васильевич. Готовы ли вы к полноценному исполнению своих обязанностей? Что вам показалось странным в высказывании вашего коллеги?

Виктор замялся и посмотрел на Самурина.

– Извините, Александр Дмитриевич, но мне не хотелось бы терять дружбу со столь уважаемым человеком.

– Говори смело, уважаемый помощник прокурора, ты доказал право на дружбу со мной, – усмехнулся следователь.

– Коль достигнут консенсус, то тогда скажу, что мои уши слегка подвяли от выражения «в чей камень огород». Я, может быть, сказал бы, в чей огород камень.

– Я рад, что вы в форме, – Привалко улыбнулся, – и хочу заметить некоторым чисто по-дружески, что мы тоже люди и не совсем другие, а призванные защищать себе подобных от беззакония и злодеев. Хотя, как вам известно, первая неделя нового года и нам даётся на раскачку и планирование движения вперёд, – прокурор посмотрел на Самурина, – и сроки расследования из-за новогодних каникул у других людей, увы, не удлиняются.

– Понял, в чей огород камень, – заметил следователь.

– Тогда ты можешь идти на раскачку, а мы с Кроновым обсудим один вопрос.

Самурин помахал рукой и удалился. Привалко прищурил глаза и произнёс:

– Следователю это пока не обязательно знать. Дело в том, что сегодня утром наша уважаемая техничка Галина Иннокентьевна чуть ли не со слезами на глазах сообщила мне, что вы интересовались её сыном Власом и связывали свой интерес с плащом и голубыми сапогами. Об этом ей стало известно вчера от подвыпившего мужа, твоего друга рыбака.

– Но я никаких выводов не делал и Язина за язык не тянул. Он сам мне про своего сына всё выложил и про его совместные тайные поездки с должностным лицом, – Виктор пожал плечами, – я могу сам с ней побеседовать на эту тему.

Привалко поднял трубку и сказал:

– Михаил Николаевич, вернись. Без вас никак, – когда следователь через тридцать секунд уселся за стол, – прокурор продолжил, – Галину Иннокентьевну я сам успокою. Дело в другом. Теперь наша тайна перестанет быть тайной. Твой интерес дойдёт до «голубых сапог», а это уже опасно.

– Может, это и к лучшему. Да и мой интерес уже известен многим людям. Привидение зашевелится и проявится в обличье одного из жителей нашего района, – Кронов на секунду задумался, – но если у него с головой не того, то я для него не буду представлять интерес. Он выбирает жертвы по каким-то своим признакам. И если он существует, то он очень изобретателен в имитации несчастных случаев.

– В любом случае надо быть осторожным, – прокурор посмотрел на следователя, – врубаешься?

– Изготовление блёсен у Язина даёт последствия. Наш следопыт, очевидно, поинтересовался Власом. А его мама, узнав об этом, бросилась в панику.

– Мозги твои с огородом в камне прояснились, – усмехнулся Александр Дмитриевич, – что скажешь?

– Возможен и такой вариант, – Самурин потёр виски, – народ выдумал призрак и после этого тот, кто задумал злодейство, чтобы отвести от себя подозрение, может и своё преступление прикрыть этим призраком.

Кронов хмыкнул и потёр нос.

– По твоей версии получается, что убийц несколько, если, конечно, те несчастные случаи, о которых идёт речь, убийства.

– Я сказал «возможно». Например, твой последний отказной материал вызывает определённые вопросы.

– Мне кажется, я всем сомнительным моментам в смерти сантехника дал оценку. И вообще кому понадобилось убивать простого работягу, тем более таким неординарным способом, – Кронов усмехнулся, – в твоём, дядя Миша, отказном материале по факту смерти заведующего кулинарией Тригубова Фёдора от удара током тоже имеются слабые места. Например, какого чёрта он в ураган поехал к чёрту на кулички, чтобы там получить удар током?