Ксения Рормозер Избранное читать онлайн страница 8

Часть 2

Ирма вышла замуж ранней весной. В яркий, тёплый день. На каждом дереве кричали птицы. И с каждой крыши бесконечно капала и капала талая вода. Она была так счастлива, так поглощена любовью, что совершенно ничего не могла воспринимать всерьёз. Кто бы с нею ни общался, она всем улыбалась и смотрела в душу такими искренними глазами, что становилось неловко говорить, о чем бы то ни было, кроме её свадьбы. Поэтому все говорили ей одну, и туже фразу: «Поздравляем! Мы так рады за вас!»

Как всё это терпел её муж, тот самый Макс-пасечник, никто не знал. Он ни с кем не делился своими впечатлениями. Позже выяснилось, что у него вообще никогда не было друзей, с которыми бы он мог поговорить «за жизнь». И как его угораздило жениться на самой компанейской и кокетливой девушке нашего «междусобойчика», так навсегда и осталось загадкой.

Сразу после свадьбы молодожёны отправились в свадебное путешествие, на полупустынный берег моря. И, чтобы вы думали, они прожили там, в самом настоящем шалаше, весь медовый месяц. Шалаш собственноручно соорудил из всего, что попалось ему под руку, её новоиспечённый муж. Что это был за каприз? Ирма объяснила это Констанции так: «Если мы сможем выжить вместе в неудобствах всего один месяц, то никакие удобства никогда не испортят наш брак!» Надо отдать должное Максу, он стоически выдержал это испытание. Но сразу же по его окончании – исчез, оставив свою молодую жену в абсолютном одиночестве. Ирма ждала его несколько дней, не двигаясь с места. Она сочиняла стихотворение:

А море было голубым,
Прозрачным, розовым, зелёным.
Оно менялось, словно дым,
Плывущий над цветущим склоном.
Его нетёплая волна,
С её пушистой белой пеной,
В ладонях лодочку несла,
И парус раздувался белый
По ветру белою фатой,
В той лодке плыл любимый мой!
Он плыл и песню напевал
Про шторм и про девятый вал.
Он правил к дому своему,
Где я ждала его и жду.
Да я всю жизнь готова ждать,
Любить, надеяться, встречать.
Мне нравится любимый мой
И запах глубины морской,
И соль в кудрявых завитках,
И раковины шум в ушах,
И привкус рыбы на губах,
Тепло тельняшки на плечах;
И долгий при свечах рассказ,
Как Бог его от бури спас,
Как он молился всем Святым
И Ангелы молились с ним.
Как он был счастлив, что спасён
И что ко мне вернулся он.
Море изменится, как дым,
Плывущий над цветущим склоном,
Переливаясь голубым,
Прозрачным, розовым, зелёным;
Его нетёплая волна,
С её пушистой белой пеной,
В ладонях лодку унесёт
Под парусом жемчужно-белым.
Уйдёт возлюбленный в поход,
Туда, где птицы не летают,
Где в глубине бездонных вод
Огромные киты гуляют;
А я останусь его ждать.
Вязать носки ему со скуки;
На клумбе галькой отмечать
Дни, проведённые в разлуке;
Писать стихи о нём в тоске
Углём на золотом песке,
И, вдаль вечернюю глядя,
Друг мой, молиться за тебя.

Ирма положила бумагу со стихотворением под камень на берегу и вошла в море. Она плыла лёжа на спине, не прибавляя скорости. Плыла и смотрела на птиц, пролетающих в небе. Море было тёплым, и волны были небольшие, Ирма двигалась в воде без особых усилий. Ей казалось, что вода постепенно унимает боль в её сердце. Но она продолжала плыть дальше, потому что не хотела возвращаться на пустой берег. Ближе к вечеру Ирма стукнулась головой о борт рыбачьего баркаса с бородатыми рыбаками. Мужики молча выловили совершенно обессиленную Ирму из воды, и доставили её, спящую на коробках с рыбой, в местный трактир. Когда она проснулась, то сразу же позвонила отцу, и тот выслал ей денег на билет. Вечерним самолётом она вернулась домой.

Ирма молчала. Никто из родных и друзей не знал, как её разговорить. Все пребывали в полном недоумении. Семейный врач настоятельно просил никому не лезть к ней с расспросами: – Как только она придёт в себя, она сама обо всём расскажет. И может быть даже не один раз. Такова природа общительных людей – они не могут долго молчать, – успокоил всех доктор.