– Ребята еще не знают, куда попали, – говорит ему Павел.

– А попали вы, ребята, на самое настоящее стрельбище, – говорит дядька. – Хотите пострелять?

От удивления мы с Вовкой даже на месте закружились, но ничего особенного не заметили.

– А где винтовки? – спросил Вовка с недоверием.

– Займись сам с ними, Павел, – сказал одноглазый.

Павел вынес из сарайчика малокалиберки, и мы сразу потянулись к винтовкам, но он нас отстранил.

– Начнем с материальной части, – сказал Павел.

– А что это такое? – спросил Вовка.

– Начиная с материальной части, – сказал Павел, – мы узнаем, как устроена винтовка, как из нее целиться и стрелять.

Мы давно хотели стрелять, но материальная часть еще только начиналась.

– Это ствол, – объяснил Павел, – а вовсе не дуло, как некоторые думают.

И я думал – дуло.

– … а это ложе.

Я думал – приклад.

– Войдем теперь в сарайчик, – сказал Павел.

Неужели стрелять в сарайчике?

– Протрем теперь затворы, – сказал Павел, – чтобы не было осечки.

Далеко до стрельбы, думал я.

– А теперь на линию огня, – сказал Павел.

Мы поплелись на линию огня.

– Лежа с упором, для начала, – сказал Павел. – Ложись, ребята, нечего стесняться. – И он показал, что значит лежа с упором.

– Заряжай, – сказал Павел и показал, как заряжать.

Мы зарядили.

– Не дышать, – сказал Павел и засмеялся.

Мы и так не дышали.

– Не моргай, – сказал мне Павел, – какой ты глаз закрыл?

– А какой надо закрыть?

– Левый, – сказал Павел.

– А он у меня не закрывается.

– Вот те на! – сказал Павел. – Как же так?

– У меня оба глаза сразу закрываются, – сказал я.

– Так нельзя, – сказал он, – что же это такое?!

– Я только пальцем могу его закрыть, – сказал я.

– Палец должен быть на спусковом крючке, – сказал Павел.

– Попробую без пальца, – сказал я, – немножечко выходит…

– Старайся, старайся, – сказал Павел. – Выйдет. В таком деле не надо спешить.

– В каком деле? – спросил Вовка.

– Огонь! – сказал Павел.

Рядом палили из боевых винтовок, и я косился в их сторону. Левый глаз никак не закрывался, хотелось нажать на него пальцем, и я, не целясь, выстрелил.

Зарядили по второму разу, и опять непослушный глаз не закрывался.

– Огонь!

И опять я беспорядочно пальнул.

В третий раз закрылся правый глаз – и то уже достижение.

– Это вам не дергать за веревочки, – сказал Павел. – Встать!

Спустили с вышки флаг, и все пошли к мишеням. Да стоило ли ходить, и так все ясно. Какая-то надежда все-таки имелась, и мы бесполезно, долго наши мишени рассматривали.

– Все мимо, – сказал Павел, – в молочко.

– Куда? – не понял я.

– Намарал, – сказал Павел.

– И я намарал, – сказал Вовка, глупо улыбаясь.

– Оба намарали, – улыбнулся я так же глупо.

– Пора и домой, – зевнул Вовка.

С такими результатами стыдно домой возвращаться.

Но сколько бы сейчас мы ни стреляли, ничего ведь не изменится.

Для начала бы глаз закрывать научиться…

– А сейчас, ребята, – сказал Павел, – следует наше оружие смазать.

прочел я на плакате в сарайчике.

– До стрельбы нам пока рановато, – сказал Павел, – в дальнейшем займемся теорией, сами сделаем станок, я готов с вами повозиться.

– А сюда придем? – спросил я.

– Непременно придем.

вспомнил я следующие строчки.

Обратно шли молча.

И ехали молча.

Так долго добирались и промахнулись.

Старались, целились, стреляли и… намарали…

– Ты мне страшно нужен, – сказал мне управдом во дворе.

Никогда я ему не был нужен и вдруг нужен.

– Я тебя знаю, и ты меня знаешь, – сказал он, – достаточно ли мы друг друга за войну узнали?