– Только благодаря этому удалось избежать полного уничтожения наших предков…

– Но когда через несколько месяцев вода отступила всем стало ясно, что их Родной Дом никогда не будет прежним…

– Словно острым лезвием ножа по мягкой древесине, вода, отступая к Океану Грез, унесла с собой столько толщи суши, что и вообразить невозможно. Горы потеряли в высоте больше половины… Почва лишилась своего плодородного слоя и стала голой до самого каменистого основания… И лишь фундамент некогда Великого Храма Солнца чудом уцелел после такого буйства стихии…

– И именно этот красный многослойный красновато-бурый песчаник, отточенный до блеска, принявший причудливый формы колонн и монолитов, ты и видишь теперь повсюду Марк, – понимая, что сейчас Тэкита как некогда нуждается в утешении, Айжан обнял ее.

С совершенно каменный выражением лица, на котором запечатлелся весь ужас от услышанного, а также сожаление по поводу того, что он посмел вот так хаять их родные края, Марк перевел взгляд с горизонта на потомков тех, кто смог не только пережить все тяготы Великой войны, но и поистине невообразимую природную катастрофу. И даже больше – их дети и внуки, смогли воспрять из пепла и построить Новый Чудный Город Узоров. Пусть и не такой большой и густонаселенный, как другие города Эйринии, но все же Подвиг жителей этих гор заслуживал такого уважения, что и не передать словами.

С дрожащими губами, с застывшим от ужаса сердем Марк поднял виноватый взгляд на Айжана и Тэкита и из его глаз потекли горькие слезы, лучше любых пустых слов, говоривших насколько ему было совестно за все что он наговорил.

На доли секунды взгляды наследного принца и Марка встретились, и оба понимая, что ничего уже не поделать хотели отдаться горю. Но в следующую секунду тишину горной тропы, тянувшейся вдоль обрыва по которой они неспеша следовали, разорвал рев маленькой мышки, про которую они все на время позабыли, рассказывая о таких страшных вещах.

Тут же очнувшись, они принялись всячески успокаивать ее как могли, но Леячка была безутешной. Никакие уговоры, теплые слова и обещания не могли прекратить, казавшийся бесконечным, поток детских слез. И только когда Тэкита, чувствуя за детские слезы свою вину, спрыгнула с седла и взяла бедное дитя на ручки, мышка понемногу стала затихать.

– Прости, – еле слышно прошептал Айжан.

– Нет, это вы меня простите, если бы я знал…

Немало времени ушло, чтобы успокоить маленькую мышку. И когда она, вымотавшись за день, мирно заснула в седле, в которое ее усадила Тэкита, прежде сама сев впереди нее, друзья продолжили путь.

– Теперь я понимаю, почему Пир не стал рассказывать нам обо все этом…

– После войны – это вторая трагедия, обрушившая на наши земли… – еле слышно шептал Айжан.

Он шел рядом с архиширой Марка, оставшейся без седока, чтобы та ненароком не выкинула чего лишнего.

– А после была Чума… – еще тише прошептал Марк, заняв свое место на ее хвосте, вспомнив рассказа Афина про страшную болезнь постигшую Эйринию.

– А?! – не расслышал Айжан.

– Нет. ничего… Лучше скажи, где твоя вечно недовольная мной сестра?! Я ей даже слова не успел сказать, а она ведет себя так, как если бы я ей хвост отдавил, – решил поменять тему разговора Марк.

– Уже соскучился? – с улыбкой ответил принц.

– Не то слово… Кстати, отец у тебя мышь, ты крыса, а сестра – вроде снаружи тоже мышь, а вот характер…

– Крысиный, – договорил за него Айжан.

– Извини.

– Не бери в голову… Мина не всегда была такой… Раньше ее улыбка озаряла собой всю Акаптху, а ее лучезарный неповторимый ни с чем несравнимый смех, лился словно песня… Но после смерти матери год назад, нам всем пришлось очень тяжко… Отец впал в отчаяние, и не желал более никого видеть. Я, будучи еще подростком, и вовсе хотел расстаться с жизнью. И только старшая сестра держалась… Знаю, ей также было тяжело, но она не желала показывать боль и все держала в себе. Только благодаря ее доброте и заботе, отцу и мне удалось справиться с горем, постигшим нас…