Я попробовала мысленно потянуться к своему магическому источнику. Получилось: кое-как смогла заглушить обоняние, иначе точно бы стошнило. Повезло, что сработало.

Судя по всему, заключенным, находящимся здесь мыться разрешают не часто.

— За что тебя? — спрашивает меня в подземелье одна из сидящих рядом со мной заключенных. С патлами вместо волос, в грязных обносках. Сколько же они здесь находятся?

— Хороший вопрос, — отвечаю я.

— А ты говори как есть. Украла, убила? — не сдается женщина. На вид ей лет семьдесят.

— Нет. Украли у меня. А смерть наступила естественная. Сердечный приступ случился.

Заключенные рассмеялись и со словами: "Так не бывает", начали ходить вокруг меня. Кто-то вдруг схватит за волосы, а кто-то — больно толкнет рукой или ногой.

— Раздевайся, — заявляет одна из женщин. — Я тебе свои обноски отдам. Какая тебе разница коли завтра скоро тебя казнят. А мне еще сидеть здесь пять лет за украденную буханку хлеба.

— Только из всего? — будто бы удивляюсь я, вставая (понимаю, что должна выказать удивление, хотя по большому счету мне было без разницы). Головой понимаю, что это неправильно, что всего лишь за хлебобулочное изделие посадили. Мне чудятся даже отголоски жалости. Фантомные чувства?

— Не жалуюсь. Здесь бесплатно кормят, — бурчит женщина. — А ты, видать, много украла раз здесь. Или убила шишку какого. За обычного окочурившегося побродягу смертную казнь не назначают.

— Умерла моя мама, — спокойно отвечаю я, от моих рук расходится холод. Обступившие меня женщины с визгом разбегаются в стороны. А я снова присаживаюсь посередине комнаты и пытаюсь понять свое новое состояние.

Меня больше никто не трогает, не пытается хоть как-то задеть. Все напуганы, ощущаю эманацию их эмоций. Заключенными, главным образом, правит первобытный страх.

Ужас, охвативший их черные души, даже чем-то начинает забавлять: ледяная пелена, накрывшая меня после всего произошедшего, теперь плотно укутывает, заглушая чувства, бурлящие в моей душе. Но уже оставляет их отголоски. Способность ощущать хоть что-то потихоньку возвращается, но уже не в тех красках, что были всегда. Боли больше нет. Теперь ее место занимает холодный рассудок.

Подумать только, я — ледяная ведьма. Редкость, которой просто так не разбрасываются. Легенды гласят, что такие, как мы пришли из другого мира. Любопытно узнать кем были мои настоящие родители и почему я попала в приемную семью.

То, что я ледяная — мне только в плюс. Ведь после того, как в наш мир начали прорываться сумеречные твари, такие ведьмы начали пользоваться небывалым успехом на поле боя. Именно поэтому не думаю, что меня казнят, даже если бы реально совершила серьезный проступок.

Меня, скорее всего, конвоируют в Сумеречную зону. Так что проживу подольше — до первой ошибки на войне с изворотливыми монстрами. Говорят, что эти твари адаптируются, умнеют. И никто не знает что могут выкинуть в следующий раз. А я не обученная. Те крохи, которые успела вычитать, вряд ли помогут в реальном бою. На всякий случай неустанно медитирую, чтобы более ли менее обучиться контролю.

Не поняла как провалилась в сон. Следующий день был наполнен монотонными действиями: заключенные меня не трогали, первая порция еды-помоев на завтрак, обед и ужин, доставалась мне. Казнить меня так и не надумали. Ни сегодня, ни в последующие, ничем не отличающимиеся друг от друга серые будни.

Один раз нас вывели на прогулку. Это был четверг. От потихоньку привыкших ко мне и осмелевших сокамерниц, переставших меня побаиваться, потому что я не предпринимала для их убийства ровным счетом ничего, я узнала, что гулять выводят раз в неделю. Ну что же, неплохо, учитывая то, что в узнице, где нас содержат, отродясь не было даже маленького захудалого окошка. А так, хотя бы раз в неделю, можно было подышать свежим воздухом, изредка довольствуясь малым.