– Какая стража? – Диана зло сплюнула, заставив Киру прерваться. – Стража сейчас сидит в Грабсе, даже если оттуда и видно этот дым. Сидит, потому что ей нет дела до грязных крестьянских детей, убитых стариков и женщин.

Кира охнула.

– Нет, потом они, разумеется, прискачут. Составят бумаги, может, даже повесят пару бедолаг из местной тюрьмы, сделав их виноватыми, но настоящие разбойники будут далеко.

– Нет! – Кира помотала головой, будто сомневалась в словах Знающей. – Это неправда!

– Или ты думаешь, что в Арании дела обстоят лучше? – Это была совсем не та Диана, что в прошлые дни, с ее лица как будто отпала фарфоровая маска вежливости и спокойствия, безвозвратно разлетевшись на осколки.

– Как вы можете так говорить?! – Кира все переводила взгляд с одного лица ее спутников на другое. – Нужно им помочь!

– У нас другие цели. – Она ненавидела себя за эти слова. – И мы не можем рисковать нашей миссией.

– К тому же мы уже опоздали. – Тар покачал головой. – Вряд ли там остался кто-то живой.

– Вы подлые! – Киру трясло. – Какие же вы подлые! Да вам на них плевать, да?! На все плевать! – Как же она ошиблась, решив, что с этими людьми у нее общий путь! И это с ними она хотела отправиться в Омарат?! Девушка чувствовала, что вот-вот разрыдается. – Я сама помогу им!

– Кира! – Тар дернулся было в седле за понесшейся по полям лошадью, но за поводья его скакуна ухватилась тонкая рука.

– Дай ей несколько минут. – Взгляд Дианы был одновременно печальным и мудрым.

Деревня пылала с едким чадящим дымом. Горели домишки и амбары, дико кричали животные в сарайчиках и выли собаки, а воздухе кружились птицы.

За небольшим плетнем, огораживающим дорогу от тракта на единственную основную улочку, девушка наткнулась на мужчину.

– Я помогу! – Глаза Киры почти ничего не видели от слез. – Держитесь!

Она соскочила с лошади, с трудом перевернув плотного седого мужчину на спину.

– Вам больно? – На нее смотрели пустые потускневшие глаза, и девушка заметила багровое пятно на груди мужчины. Вскрикнув, Оракул отпрянула.

В желудке закрутило, и она бросилась вперед по дороге, забыв про фыркающую лошадь, пожитки и меч у седла. Под ногами скрипели камешки, а в воздухе несло горелым деревом и соломой. Кира бежала, сама не зная куда, только бы подальше отсюда.

Легкий ветерок вдруг крутнул в другую сторону, пахнув ей в лицо гарью, и девушка остановилась, закашлявшись. В горле нестерпимо першило. Убегая, она оказалась почти в центре маленькой деревеньки.

– Нет… –Кира попятилась назад, закрываясь от чада, и вдруг споткнулась обо что-то сзади, очутившись на земле.

– А-а-а! – Ее крик должен был разбудить всех спящих в Грабсе. На Оракула навалился тяжелый и тягучий животный ужас. Рядом, в длинной белой рубашке был мальчик. Словно уснувший, он лежал на боку, прижимая к груди мягкую шитую игрушку, самую большую детскую ценность.

Как она поднялась, Кира не помнила. Все ее существо онемело от высасывающего разум страха. Девушка никогда не убивала и не видела мертвых. Что она делает здесь, в этом страшном месте?!

– Помогите! – Крик донесся откуда-то спереди, с другого края деревни, укрытой дымной завесой. Полный ужаса и отчаяния.

Не понимая, что творит, Кира ринулась вперед, вспарывая серые клубы гари. А когда ветер вновь сменил направление, вдруг замерла, прижимая руки к груди.

Она бежала, не разбирая дороги, длинные черные волосы развевались, а босые ноги не ощущали уколов от мелких камешков. Так бегут только те, кто спасает свою жизнь. А за ней неслись двое на низеньких лошадях. Вот один из бандитов остановил своего скакуна, что-то крикнув второму, и дернул стрелу из колчана за спиной.