– Ну, не плачь… – Тар, смягченный ревом этой откровенно страшной рябой девахи, явно немного недоразвитой, положил ей на колени миску с кашей. – Ешь лучше…

– Благодарствую много! – «Вот это уж действительно искренне!»

– Не за что. – Мейн усмехнулся, переглянувшись с Лурсом. – И, правда, давайте есть.

Позвякивая ложкой, Кира искоса наблюдала за артэрой ла'Кьят. Уж очень ей не нравился нехороший прищур ее глаз и насмешливая улыбка, так что придется пока держаться поближе к воинам! Про лошадь и вещи, разумеется, придется забыть, а после Грабса сменить «лицо». Ну, а в Омарате все-так признаться, не убьют же ее, в самом деле?!

– А вы, часом, не в Грабс едете? – Она принялась смотреть исподлобья на голуболицего, как это делала Луара. – Мне бы только домой, к маме, я вам все отдам, помогите только…

– Да оставь себе свои медяки! – Тар поморщился. – Мы и так в Грабс едем.

– Давай! – Кира вздрогнула, встретившись с блеснувшими глазами артэры. Что же та задумала? Жаль, что она еще не умеет читать мысли, как Тавр, а эмоции Знающей были размытыми, так сразу и не распознать. Девушка тут же исподволь начала готовить заклинание Забвения.

– Диана? – Коренастый бородач слева от нее нахмурился.

– Почему бы и нет? – Лурс почувствовал, как на его запястье сомкнулись невидимые пальцы и незаметно сжал руку Мейна. Тар было попытался что-то брякнуть, но осекся, когда бородач сделал незаметный жест.

– Возьмите, что дать могу. – Горсть из нескольких серебрушек и медных кьяров перекочевала через мозолистые рук горца в холеные пальцы Дианы.

«Демон тебя раздери, что же ты задумала?!»

– Маму я уж месяц не видела. – Кира вновь шмыгнула носом-картошкой. – Мне б только к ней. Вы ж мне поможете, не обманете?

– Ну как же можно обманывать дочку хлебороба? – Что-то в голосе артэры заставило ее вздрогнуть. – Ты же с отцом на ярмарку ездила, так?

– Так, грата…

– И в Грабс мы тебя возьмем. – Даже не обладая ментальным Даром, подсказывающим, что эта самозваная крестьянка скрывает свое лицо и мысли, а еще готовит некую магию, в ней было слишком много поддельного. – Но только после того, как ты объяснишь, почему под Грабсом говорят с акцентом Долины Заката, а ты носишь сапоги, весьма недешевые по меркам обычного хлебороба? – Брови Лурса поползли вверх, а в глазах вдруг зажегся огонек недоверия. Мейн с Таром переглянулись. – И почему у тебя с собой серебро?

– Ась? – Кира захлопала глаза, понимая, что все летит в бездну, а ее магия еще не готова.

– Крестьяне не носят серебро и не рассчитываются им, – в голубых глазах насмешка смешалась с угрозой, – потому что оно слишком дорого стоит. Нет, – она вдруг встала, очутившись перед замершей Кирой, – крестьяне обычно используют медь или просто обменивают разные вещи. Вам ли этого не знать?

Последний вопрос заставил даже невозмутимого Лурса слегка потупиться.

– Так как ты объяснишь мне это? – От фигурки напротив веяло опасностью. Мысли Оракула метались, как бабочки, опаленные огнем, но, как назло, ничего путного в голову не приходило. – Или, может, проще ничего не объяснять, а просто вернуть себе настоящее лицо?

Кира резко вскочила, отпустив подготовленную магию, но руки будто ожгло холодом. Воины только успели заметить золотистую искру, пробежавшую по ее пальцам, а спустя миг девушку отбросила тонкая рука артэры. Охнув, та перелетела через колоду и во второй раз за четверть часа ощутила, насколько твердой может быть весенняя земля.

– А еще можешь рассказать нам, какое отношение ты имеешь к ментальной магии… – В голосе Дианы не было ни малейшего удивления. – Подымите ее!