Владивосток. Семьдесят второй год. Весна. Иду по общежитию в "умывальник". Коридор узкий. Дорогу преграждают две фигуры. Судя по одежде и атрибутам, представительницы СЭС, пришли травить насекомых. – Вы не знаете кто живет в этой комнате? Ключей на вахте нет. Стучим – никто не отзывается.

– Физики. Третий курс.

Толкаю дверь. Входим. На всех четырех койках – по человеку. Кто-то отвернулся к стене, иные укрыты с головой.

– Нам необходимо произвести дезинфекцию помещения для уничтожения насекомых.

Никакой реакции.

– Мужики. Дамы хотят потравить ваших тараканов.

С одной головы откидывается одеяло. Узнаю Стаса Стоцкого. Стас скороговоркой.

– Какие тараканы?! Самим жрать нечего. Третьи сутки лежим.

Стас снова укрывается с головой, и отворачивается к стене.

Что он сказал?

– Он сказал что сегодня, к сожалению, они вас принять не могут. Ждут стипендии. Это завтра. Но завтра здесь будет большой стол. Полагаю, вам следует прийти послезавтра.

Из под Стасова одеяла прозвучало одобрительное.

– Угу.

С этим я вышел. Команда СЭС последовала за мной Значит, снёс

Март одиннадцатого года. У киоска "Роспечать" стоят два шестиклассника.

Рассматривают в витрине разные мелочи. Батарейки, пистолетызажигалки, ручки.

Там же лежат два шара из какого-то камня. Зеленые в крапинку.

– О! Яйца дракона. Давно ищу. Надо купить.

– Ему их что, отрубили?

– Не-е-т! Он их снес.

– Как это снес?

– Ну, высрал.

– Яйца?! Высрал?! Ты чё, заболел? Как можно яйца высрать?

– Птицы яйца высерают. Называется – несут. Змеи, черепахи, крокодилы тоже высерают. Называется – откладывают. Дракон летает, он – как бы птица. Значит, снес. Ты что не смотришь телепрограммы про животных?

– Я смотрю футбол, и хоккей.

– Ну, посмотри как-нибудь про животных. Там все рассказывают.

– Я лучше на компе в игры поиграю.

Любитель драконов купил зеленые шары. А его друг – жвачку. И они пошли. Пока вместе. Пока – одной дорогой

Хочэшь – бэри…

Год,       примерно,       восемьдесят       девятый.       Андреевский       рынок       на Васильевском. За прилавком стоит грузин. Большой нос, большие глаза. Выкатил вперед живот. Пересчитывает пачку денег, быстро листая. Перед ним прилавок с фруктами. К прилавку семенит мужичонка. В руке у него авоська с апельсинами.

– Гражданин, чем же вы это торгуете?! Ваши апельсины совершенно сухие.

Вскрываешь, а там один жмых, мякоть почти отсутствует.

Грузин, продолжая пересчитывать деньги.

– Что я каждый апэлсын буду открыват? Да? Смотрэть что там?

– Да, вы прекрасно знаете чем торгуете.

– Хочэш – бэри. Нэ хочэш – не бэри.

– Поменяйте мне эти апельсины на яблоки.

– Фрукты нэ тапочкы. Нэ меняем.

– Да вы же списанным товаром торгуете. Людей обманываете!

Слущий, хадыт умеещь?

Причем здесь – ходить?! Верните деньги!

Ище раз говору: хадыт умеешь?

– Умею!!!

– Хады нахуй.

– Я найду на вас управу! Я сейчас к директору рынка пойду.

– Иды. Это мой друг.

Мужичонка развернулся, плюнул с досады, и направился со своей авоськой к выходу.

Бедолага не знал, что это были лишь цветочки. Впереди маячили …"лихие" девяностые.

Владивосток. Преддипломная весна, семьдесят второй год. Погода солнечная.

Толя Войкусов говорит.

– Обрыдла общага. Пошли на воздухе к зачету готовиться.

– Мысль светлая. Спускаемся фуникулером в город. Там рядом, на Пушкинской, есть отличный сквер.

– Не, мужики, я имел в виду, на настоящем воздухе. На природе.

– Можно поехать на бухту Патрокл. Там знаю отличное местечко. Заодно и позагораем.

– А, между прочим, дня три дул восточный ветер. Наверно, прибоем много крабов на прибрежные камни накидало.

– Тогда надо пивка с собой взять. – А зачет?