– Ну, какие клады? – вкрадчиво спросил Ашот, заулыбавшись. – Ты книжек про пиратов начитался, что ли? У нас дембель скоро. По Селенге в поход хотим пойти. В палатках пожить, порыбачить, понял? Когда еще доведется в этих краях побывать? А монеты Валера на базаре купил, сечешь? Он собирает.

– А! Ну, поход – хорошее дело! – сделал вид, что поверил, я.

– А ты в следующий раз выполняй, что говорят! – не хотел униматься Валера. – И советуйся прежде, чем инициативу проявлять, врубился?

– Да без базара, – отвоевал еще кусочек независимости я. Дипломатия, бляха муха!

– Вот только как мы этим большим ватманом пользоваться будем? – задумался вслух Ашот.

– Эту проблему я решу, – заверил его. – Карту разделю на листы. Простыня только нужна. Нарезать полосок для мягкого соединения.

– Вот и делай! – подвел итог Валера. «Все-таки шибко озабочен он самоутверждением», – подумал я.

Прихватив с Пункта управления ножницы, сходил в казарму и слегка укоротил собственную простыню.

– «Подшива» на подворотнички, – соврал удивленному Бугрову.

На Пункте, повернув свою карту «лицом» вниз, разметил и разрезал ее на листы двенадцатого формата. Взяв клей, стал соединять листы тканью, проверяя, чтобы те хорошо складывались и не мешали друг другу. Самому своя работа понравилась.

Спрятав сложенную карту, задумался о кладоискателях: «Ни Ашот, ни Ермак на наивных дурачков не похожи. Валера, кажется, ума еще немного нажил, но в игрушки тоже вряд ли играет. Главное, им попустительствует офицер. Какой-то майор. Причем – неявно, фамилию его никто не называл. И – монеты. Выходит, что-то во всем этом есть?..»

Прошло недели полторы. Казалось, кладоискатели забыли о своем заказе. Но, однажды утром, до развода, ко мне вдруг ворвался Валера, один.

– Готова карта?! – выдохнул без своего апломба старослужащего, скорее даже заискивающе.

– Давно готова. Дверь закрой. – Я полез за стол, достал свое произведение.

– Ай, молодец! – прямо-таки душевно поблагодарил он меня и исчез. «На глазах человек меняется! С чего такая перемена в настроении?» – недоумевал я. Разгадка нашлась чуть позже, с приходом капитана Сенина.

– Собирайся, Смелков! – объявил он. – У нас полевой выезд.

– Я же вроде не засыпал больше в неположенное время, товарищ капитан! – сказал с улыбкой.

– В палатке поспишь теперь.

Он объяснил мне, что из экипировки требуется получить у каптерщика. Затем велел рысачить в парк, готовить «бээмпэ» к выезду. Что делать там, Бугров знает. Время выезда уже назначено!

В парке Бугров в рабочем бушлате копался в моторе. Вокруг гусеничной машины прохаживался в чистой шинели старший лейтенант Хотабин. Он давал механику-водителю ценные советы.

– Ну, что, Смелков? Развеешься теперь! – радостно подбодрил меня Хотабин.

– С вами хоть куда, товарищ старший лейтенант!

– Э, нет! – еще более радостно ответил Хотабин. – С вами Сенин едет. Я остаюсь на дежурстве. – Он, очевидно, был счастлив.

– Мирного неба над Кяхтой, товарищ старший лейтенант! – пожелал я. – Ермачев будет радиограммы принимать?

– Нет, он тоже с вами. Радиограммы будут пока в соседнем зенитно-ракетном полку принимать. Еще побываешь в нем, быть может, – загадочно улыбнувшись, пообещал Хотабин. – Там радистов учат.

Я, признаться, не понял, чему еще меня учить?

Выезд в поля радовал. Что-то новое! Студентами мы все собирались сходить в зимний поход с ночевкой, да так и не сподобились. «Будет, что друганам рассказать по возвращении», – думал.

В парк пришел Ермачев, в новеньком бушлате. Теплом, толстом, добротном. «Мне бы такой больше подошел», – мысленно позавидовал. Ермачеву бушлат был великоват явно. Каптерщик себя не обидит.