– По делу, – раздраженно ответил Пискунов.

– Вы не обижайтесь, молодой человек. Я не из праздного любопытства, а от жутчайшей скуки современного бытия, – неожиданно открылся старый администратор, – Минуточку, – сказал он и, не торопясь, поплыл по ковровой дорожке в сторону приемной Власова, – Сережа, как тебя зовут? – услышали мы из приемной его голос.

– Как меня зовут? – раздался удивленный голос секретаря, – Вы что, забыли, Николай Кузьмич?.. Сережей меня зовут… Сергеем, – повторил он для убедительности.

– Да нет… Не волнуйся так, Сереженька… Помню еще… Вот только отчества твоего не знаю.

– Можно и без отчества, Николай Кузьмич. Обходились же до сих пор.

– Нет. Ты все-таки скажи, Сережа, – настаивал скучающий чиновник, с удовольствием смакуя представившуюся возможность плодотворно поговорить с человеком при деле.

– Алексеевич, – выдал, наконец, свою тайну секретарь.

– Спасибо, Сереженька. Премного тебе благодарен, – раскланялся удовлетворенный старожил Старой Площади.

– Не за что, Николай Кузьмич. Заходите еще. Всегда рад услужить.

– Непременно зайду, Сереженька… Непременно зайду.

– Ну, дает, – не выдержал Пискунов, – Шел по своим делам, а из-за нас уже минут десять потерял. Делать ему, похоже, нечего. Вот и скучает, старый хрен, – проворчал он…

– Его зовут Сергей Алексеевич, молодые люди. Желаю успехов, – сообщил свою новость чиновник и неспешно двинулся дальше по длинному-длинному коридору административного здания.

– Спасибо большое, Николай Кузьмич, – крикнули ему вслед.

– Не за что, – донеслось откуда-то с противоположной стороны коридора.

Странное эхо загадочного здания на Старой Площади… Чудом сохранившиеся загадочные люди из незнакомой нам административной жизни бывшего аппарата управления загадочной страной под названием Советский Союз…

– Слушай, Анатолий, ты посиди лучше здесь, а я сам с ним переговорю, – вдруг засуетился Пискунов.

– Говори, если это важно, – согласился, не почувствовав подвоха.

– Не обижайся. Один на один проще договориться, – радостно заулыбался он.

– О чем договориться?

– Секретарь-референт важная фигура, – не ответив на мой вопрос, высказал мудрую мысль кум и ушел в сторону приемной…

Вернулся он минут через пятнадцать:

– Пойдем отсюда, – озабоченно потянул к лифту.

– Ну что, договорился? – спросил его.

– Тише ты, – дернул он меня за рукав, – Не здесь.

Мы вышли из здания и пошли к метро, а он все молчал и молчал.

– Вова, а здесь можно? – не удержавшись, спросил его, мысленно потешаясь над патологической склонностью подобных людишек «наводить тень на плетень».

– И здания имеют уши, – важно ответил кум и пошел дальше, сохраняя обет молчания.

«Ну и ну… Это неспроста», – подумал и не ошибся…

– Как я и думал, надо давать, – шепотом прорезался, наконец, Пискунов, когда вышли на шумные просторы площади Дзержинского.

– Что давать? – не понял его.

– Ну, ты даешь, Толик… Деньги… И немаленькие.

– Кому и за что?

– Целый список.

– Секретарь дал?

– А кто же еще… Наверняка доверенное лицо самого… Кстати, его тоже надо отблагодарить… Завтра же… Поехали к Коробкину. Пусть даст хоть тысчонку.

– Чего тысчонку? – снова не понял я, далекий от Пискуновской системы «не подмажешь, не поедешь».

– Ну, не рублей же! – искренне возмутился Пискунов.

– Ничего себе! – не удержался я, – Сколько же тогда остальным?

– Много… Самому, не менее пятидесяти, а остальным, в зависимости от должности.

– Не слабо… И сколько их, этих «власовцев»?

– Да тише ты!.. Без фамилий… С десяток наберется.

– Слушай, Вова, а не сочиняет ли твой Сергей Алексеевич?

– Ну и наивняк ты, Толик… Да кто же сейчас дела делает без взяток?.. Важно найти, кто берет. Тогда дело в шляпе. А эти берут. Значит, мы на коне.