– Олег пусть приедет и получит аванс сам, а Татьяне передай, что мы примем ее не раньше февраля, потому что в январе ей платить нечем.

– Да ты что?! – возмутился кум.

– Другого выхода у меня нет, Вова. Ты же отказался пойти навстречу.

– Ну, Толик, я тебе этого никогда не забуду, – подскочил Пискунов и стремительно ринулся к выходу.

– Не забывай! – крикнул ему вслед…

После новогодних каникул активизировался «Уникомбанк», и вскоре стал ездить туда, как на работу. Папка нашего дела пухла и пухла, а от меня требовали все новых и новых документов.

– Игорь Григорьевич, как я могу предоставить контракты на поставки нашей продукции, если завода по ее производству еще нет? – спросил Волошина.

– Заключите предварительные контракты, – пояснил он.

– Да со мной никто разговаривать не станет, пока ни предъявлю образец. По своему опыту знаю. Да и нет такого документа «Предварительный контракт».

– Договаривайтесь, как хотите, но документы должны быть, – настаивал он, – Вот, смотрите, – открыл он сейф, – Видите, какие толстые папки должны быть… Вот когда ваша такой же будет, тогда можно и на комитет, – заключил он.

Очень помог Сычев, выдав справку на бланке отраслевого института, которая полностью подтверждала данные бизнес-плана. Откликнулся и Серджо, прислав проекты контрактов с итальянскими фирмами.

– Анатолий, фирма покупать твой камень не надо… Это нонсенс… Италья сам делать камень… Твой контракт не есть твердый контракт, – пояснил он в телефонном разговоре.

– Я знаю, Серджо… Спасибо, – поблагодарил его…

И вот настал день, когда Волошин зачитал свое заключение о проекте.

– Все, Анатолий Афанасьевич, на следующей неделе комитет, – обрадовал он.

– Ура! – закричала секретарь Любовь Николаевна, которая изначально сочувствовала мне и всегда помогала, чем могла. Сколько времени сэкономила, печатая бесчисленные справки и делая ксерокопии документов. Ее ругали за это, а она все равно печатала и перепечатывала. Я тут же подписывал те бумажки, ставил печать, и они мгновенно занимали свое место в необъятной папке Волошина…

А ларчик просто открывался – Любовь Николаевна была родом из Харьковской области, а ее родители до сих пор жили в пригороде нашего родного города. И в ожидании начальства, мы нередко вспоминали памятные места детства и юности, где когда-то кипела наша жизнь…

О дате и времени заседания комитета Пискунов узнал раньше меня.

– Узнал, кто звонит?.. То-то… Почему сам не звонишь? – раздался в трубке его голос, который уже не переносил.

– Нет новостей, потому и не звоню, – ответил ему.

– Как так нет? – возмутился кум, – А комитет?

– Какой комитет?

– Что ты придуриваешься, Толик? Скажи, что не хочешь меня там видеть.

– Что ты выдумываешь, Вова? Честное слово, ничего не знаю.

– Да?.. Заседание завтра в пятнадцать ноль-ноль. И ты не знаешь?

– Не знаю.

– Завтра в двенадцать будь в банке. Надо встретиться с одним человечком… Коробкин прилетел?

– Нет еще… А что за человечек?

– Не по телефону, – как обычно «засекретился» Пискунов…

С утра позвонил Волошину и спросил, почему он не предупредил о предстоящем заседании.

– А зачем, Анатолий Афанасьевич?.. Ваше присутствие не требуется, а лишние волнения вам ни к чему. Результаты узнали бы завтра, – пояснил Игорь Григорьевич…

Что ж, придется поволноваться. И я отправился в банк на встречу с «человечком» Пискунова.

Этим «человечком» оказался некто Егиазарян, заместитель председателя правления банка. Мы вошли в роскошную приемную, и Пискунов тут же прошептал что-то молоденькой секретарше. Та сразу поднялась и прошла в кабинет.

– Ашот Геворкович вас сейчас примет, – объявила она, вернувшись…