Честно говоря, мне никогда особо не нравился этот дом. Взять, к примеру, тот же дурацкий коридор, который тянулся через весь второй этаж мимо запертых дверей, которых в доме было более чем достаточно. С учетом того, что за все время гости у нас ни разу не останавливались, меня довольно часто посещал вопрос: а на кой черт нам вообще столько комнат?

Вдоль всего коридора по стенам тянулась вереница картин. В совокупности они повторяли один из библейских сюжетов, что, на мой вкус выглядело довольно мрачновато. Каждый раз, проходя мимо них, я ненароком ловила себя на мысли, будто с полотен за мной пристально наблюдают, и становилось как-то не по себе. Вот и сейчас, шлепая по мраморному полу босыми ногами, в очередной раз возникло это ощущение, и я поскорее поспешила спуститься на первый этаж.

Мраморная лестница с массивными резными перилами, изгибаясь, вела в просторный холл на первом этаже. Слева стеклянные двери в гостиную, гордостью которой по достоинству считался огромный камин в полстены. Из гостиной арочная дверь выходила в столовую эркерной формы. Обеденный стол располагался в центре, окруженный панорамными окнами в пол. Отсюда открывался изумительный вид в сад. Муж довольно часто задерживался по вечерам, и большую часть времени мне приходилось ужинать здесь в гордом одиночестве. Хотя, стоило признаться, одиночество никогда меня не тяготило. Быть может, дело в том, что в доме постоянно присутствовал кто-то из прислуги?

Еще одна дверь из столовой вела в кухню, из которой в свою очередь также можно было попасть в холл. Таким образом, пройдя дом полукругом, можно было вновь оказаться у лестницы.

Приготовив себе кофе, вместе с чашкой я отправилась в сад. Пустой дом вызывал тягостное ощущение.

Сад в настоящее время тоже пребывал в запущении. Газонная трава давно переросла, а отцветшие цветы пионов на раскидистых кустах не плохо было бы срезать. Однако наш садовник, он же по совместительству повар, покинул меня еще недели три назад. К его чести, стоит заметить, что уехал он одним из последних, видимо, до конца все же надеясь, что мне удастся поправить свое финансовое положение.

После смерти мужа, оставшиеся сбережения таяли на глазах. Содержание дома, включая оплату клининга, охраны, шофера и персонального повара, выходило довольно затратным. Раньше всеми этими вопросами занимался муж, и мне не было необходимости вникать в детали. Однако после его смерти, проведя небольшую ревизию денег, оставшихся на совместных счетах и наличности, которая хранилась в доме, довольно быстро стало понятно, что в таком режиме долго протянуть не удастся.

Сначала мне пришлось уволить шофера. В его услугах я и до этого-то не особо нуждалась, так как и сама прекрасно могла управлять автомобилем. Затем настала очередь охраны. На тот момент мне казалось, что наличия сигнализации в доме более чем достаточно. Еще через месяц пришлось отказаться и от услуг клининговой компании. Оставшиеся сбережения требовалось растянуть аж на целых полгода до момента вступления в право наследования, и таких трат мой бюджет едва ли мог выдержать. Оттого большинство комнат в доме в настоящий момент стояли запертыми за ненадобностью. К тому же так меньше уборки.

В какой-то момент я даже была готова продать один из автомобилей, чтобы хоть как-то выкрутиться. Но оба автомобиля, включая и тот, на котором ездила я – были оформлены на мужа. А значит, и об их продаже стоило пока забыть.

Наконец, три недели назад уехал и Пьер, наш повар. На самом деле его звали Пётр. С его слов, еще в студенческие времена, какое-то время он проходил стажировку в одном из небольших ресторанчиков в Париже, и потому с тех пор предпочитал, чтобы к нему обращались на французский манер. Полагаю, что врал. При приеме на работу документов, подтверждающих сей факт биографии, в наличии у него не оказалось. Вроде как были безвозвратно утрачены, а их восстановление выходило довольно затратным мероприятием. Опять же, с его слов. Однако Пьер и впрямь был поваром от Бога. Блюда, которые он готовил, были чудесны, а потому необходимость в каких-либо официальных документах отпала практически сразу. К тому же истории о его французских буднях, которые он рассказывал, были довольно увлекательны, и мне нравилось их слушать, хрустя свежеиспеченным круассаном за утренней чашкой кофе за столом в кухне.