Сборы казаков были недолгими. Проверив оружие и облачившись в легкие кольчуги, русские воины сели в лодку.

– Микешка, остаешься охранять зимовье. Товары тута и боезапас. Опять же мехов мы у косоглазых наторговали немало. Головой за все отвечаешь, паря, – тон старшого был непреклонным.

Молодой русич оттолкнул казачий струг от берега и долго смотрел вслед удаляющимся товарищам. В прибрежных водах кипела шумная жизнь. Чайки, бакланы, утки покачивались на волнах внушительными флотилиями. Свистя крыльями, стремительно проносились над крышей зимовья гагары. Из воды высовывались любопытные нерпы. Далее в море промелькнуло стадо огромных белух. Спины их вздымались над водой подобно снежным сугробам. У горизонта время от времени вставали водяные фонтаны – там резвились киты.

2./…Военный вождь оленьих орочей Аджаюв зло смотрел на обнесенное земляной стеной селение: «Нужно покорить эту деревню пеших ламутов и тогда окружающие территории станут собственностью нашего племени. Здесь хорошие пастбища – мои олени любят сладкий ягель!» Ветерок играл длинной бахромой на замшевых одеждах вождя. Тускло поблескивал стальной (китайской ковки) наконечник боевого копья. Костяной панцирь поскрипывал в такт уверенным движениям туземца.

Орочи или тунгусы уже трижды штурмовали земляные укрепления врагов. В последний раз воины Аджаюва ворвались в деревню, но были выбиты отчаянным натиском защитников, которым помогали их женщины. «Ну ничего, это будет последнее сражение», – успокаивал себя грозный тойон. Он не сомневался в победе своего народа. Сюда, в земли оседлых ламутов, тунгусы вторглись двумя племенами. Вторая, более многочисленная, кочевая община завоевателей вела бои на севере – воинам Аджаюва следовало только уничтожить это селение…

Светало. Западные ветра согнали морось над долиной, очистив небо от облаков. Сие обещало установлению ясной погоды на ближайшие дни – такова осень на Ламутском побережье.

Тунгусы подползли к земляной стене бесшумно. На валу виднелись темные силуэты часовых. Несколько стрел, шипя, разрезали дремлющую утреннюю тишину. Орочи, облаченные в доспехи из кожаных ремней, молча темной лавиной бросились к самому низкому валу. И тут случилось светопредставление. Со штурмуемой стены в гущу атакующих ударила сильная молния, вслед за которой ударили еще три послабее. Раскаленная свинцовая картечь убийственно-беспощадна. Десятка четыре тунгусских воина забились на земле, а остальные с воем откатились в спасительные кусты.

– Им помогают урусы! – Аджаюв смял свою аккуратную жидкую бороденку дрожащей рукой. – Ну ничего – это еще не разгром… Малость отступим!

3./…Казачий струг не спеша шел вдоль берега. Орочей отогнали. Варлаам велел тойону Ингана ждать подкрепления с севера, и тогда совместными силами они добьют отступивших тунгусов. Старшой решил пока вернуться в зимовье – нельзя надолго оставлять крепость. Коварные враги могут спалить русское укрепление – одному Микешке уберечь зимовье не под силу, а там какие-никакие богатства и припасы. Варлаам был доволен своим походом: «Ловко мы всыпали диким косоглазым! Подойдут отряды от других покоренных ламутских общин, тогда и выгоним из сих земель кочевых тунгусов. Ха! Дайте срок…» В этот миг стрела вошла в глаз казачьего предводителя. Черная туча смазанных лютиковым ядом стрел обрушилась на русских воинов. Чудом уцелел только якут – толмач бросился в море.

4./…Аджаюв не скрывал радости, его хитрость удалась – лазутчики вовремя донесли, что урусы покидают селение ламутов. Засаду коварный ороч разместил удачно. «Победа! Но лучше сначала сжечь крепость бледнолицых, а потом покончить с непокорной деревней». Военный лидер кочевников поправил на голове стальной шлем китайской работы: «Хорошая победа!»