Взгляд его зеленых глаз застыл, он выглядел раздавленным. И хотя на миг мое душевное равновесие пошатнулось, времени переживать за Гейджа не было. Это он играл с моими чувствами. И это мое сердце разбито.

Гейдж

Проводив взглядом уехавшую Кэссиди, я заставил себя сделать глубокий вдох и вернулся в квартиру. У меня словно вырвали из груди сердце. Девушке, в которую я влюбился с первого взгляда, девушке, ради которой я готов на все… я не нужен.

– Эй, Гейдж, ты чего там? – спросил сидящий за кухонным столом Тайлер.

Я оцепенело опустился на стул и уставился в столешницу.

– Утро не задалось?

Вчера, вернувшись домой, я затащил брата в свою комнату и рассказал, что чувствую к Кэссиди. Он ответил, что, как бы сильно ее ни любил, зная о наших чувствах друг к другу, не будет стоять у нас на пути. Одуревший от эмоций, я еле дождался утра. Хотелось тут же продолжить то, что я начинал много раз, в том числе и вчерашним вечером. Хотелось прижать Кэссиди к себе и зацеловать до умопомрачения – так, чтобы ее ноги не держали. И как в таком состоянии было спать? Заснуть не давали мысли о том, какие у нас теперь будут отношения и как далеко мы зайдем.

– Кэсс была в ярости. Даже в бешенстве. Сказала, что видеть меня не желает. Не понимаю. После вчерашнего я думал… неважно, что я там себе думал.

Тайлер сполоснул кружку и, хлопнув меня по спине, пошел в свою комнату.

– Облом, дружище. Я правда думал, что ты ей нравишься.

5

Гейдж

Я страдал. С того утра, как Кэссиди разбила мне сердце, прошло восемь месяцев. Восемь месяцев я пытался не обращать внимания на тягу, которую до сих пор испытываю к ней – теперь даже сильнее, чем раньше. Восемь месяцев мы с ней лишь друзья, и точка. Шесть месяцев Кэссиди на моих глазах бежала к Тайлеру каждый гребаный раз, как что-то случалось. А последние два месяца мы вообще не общаемся. Нет ни утренних обнимашек, ни бесед. Сейчас конец июля, и через месяц меня ждет возвращение к счастливой парочке.

Летом я, как обычно, уехал на ранчо. Меня убивало трехмесячное расставание с Кэссиди, но куда больнее было видеть, как она каждую ночь ложится спать с Таем и каждое утро выходит в его футболке. После того злополучного утра мы лишь через неделю начали здороваться. Видно, мое желание быть с ней так досаждало Кэссиди, что она смотреть на меня не могла. Тайлер, жалея меня, вновь заговорил об их отношениях недели через две. Засранец. Я люблю этого парня, все сделаю для него, но он не чувствует к Кэссиди того, что чувствую к ней я. И если бы она выбрала меня, то я бы не тыкал этим ему в лицо при малейшей возможности. Любить Тая как брата и ненавидеть его за отношения с девушкой, завладевшей моим сердцем, – та еще эмоциональная карусель, скажу я вам.

– Ты услышал хоть слово из того, что я тебе сказал?

Я оторвался от починки столба для забора и посмотрел на отца.

– Прости, нет. Повтори, пожалуйста.

Он тяжко вздохнул:

– Передохни, Гейдж. Давай поговорим.

Оставив столб и инструменты, я прошел с ним к дереву и оперся о ствол.

– Мы с мамой беспокоимся о тебе.

Я озадаченно взглянул на него, но рта не раскрыл. Моих родителей лучше не прерывать.

– Мы решили, что на зимних каникулах ты приболел, но последние два месяца это нечто невообразимое. Ты не общаешься ни с нами, ни с сестрами. Выглядишь как зомби. Только работаешь, ешь и спишь. Ты принимаешь наркотики?

– Что?! Пап, ты это сейчас серьезно?

– А что нам думать, Гейдж? Ты сам на себя не похож. Если это не наркотики, то объясни, что происходит. Или уезжай. Никакого уважения к семье. Мы разве так тебя воспитывали?

Я соскользнул вниз по стволу и уронил голову на руки.