– У вас такое редкое имя, – низкий, по-особому глубокий басовитый мужской голос заставил Арьяну встрепенуться. Выразительный тембр мурашками пробежался по всему женскому телу. Она резко обернулась.

В проеме дверей стоял светловолосый богатырь. Длинными пальцами широких ладоней он бережно водил по буквам вывески на двери кабинета директора музея. Густые усы и бородка не в силах были скрыть налитые алые губы, расплывшиеся сейчас в красивой жизнерадостной улыбке. Голубые глаза вылитого Добрыни Никитича сияли подобно насыщенному сапфиру.

– Арьяна Тимофеевна, можно войти? – его голос не переставая будоражил женщину. – Айексей. Меня к вам направийи дья реставрации картины…

Он слегка картавил. Не противно. Как-то по-французски: с четкой “Р”, но не выговаривая букву “Л”. Получалось мягкое и тягучее произношение:

– Направийи дья…

Ну, а в остальном, Алексей оказался хорош во всех ипостасях: неописуемой красы мужчина, почти два метра высотой; перспективный и талантливый художник, с уверенной техникой кисти и отменным чувством красок; не в последнюю очередь – непревзойденный опытный марьяжник, способный вскружить голову любой представительнице слабого пола. Не мудрено, что вскоре у Арьяны появился второй муж, а у Людмилы отчим. Как покажет время, даже чересчур любимый…

Год спустя, в узком семейном кругу, с обильно, по тем временам, накрытым столом и дорогими подарками отметили Людмилино шестнадцатилетние.

Отчим самодовольно обозревал и громогласно расхваливал собственноручно им организованную трапезу:

– Пошехонский сыр. С трудом достав. С недавних пор выпускают в Яросвавской области. Нежный, сьегка пряный и умеренно кисйеватый вкус.

– Ковбаса “Московская” с кусочками жирка.

– Копченый павтус. От его умопомрачитейного запаха народ на уйице оборачивався, с завистью и повным ртом сьюней , строго смотрейи мне всьед. Я даже бояйся, что в подворотне могут огьюшить и ограбить.

– Торт пойено Сказка. Пропитанный коньяком бисквит и нежнейший крем с какао.

С наслаждением заправского гурмана Алексей описывал все эти блюда. А вот утку с яблоками, салат из свежих помидор с огурцами, бутерброды с красной икрой и паштетами он почему-то не удостоил даже одним словом. Арьяну это слегка покоробило. Ведь она так старалась.

– Всем шампанского! – властно распорядился отчим. – Крымское, бархатное.

– А почему оно называется бархатным? – едва отхлебнув глоток поинтересовалась то ли от счастья, то ли от первого алкоголя опьяневшим голосом именинница.

– Из-за танина, – со знанием дела пояснил Алексей. – Чувствуешь терпкий, сьегка горьковатый вкус?

– Да.

–Язык и губы сушит? Ощущаешь их шероховатость?

– Ага.

– Как будто кусочек бархата в рот взяйа?

Вместо ответа, слегка кивнув головой, падчерица прикрыла вмиг покрасневшее лицо руками и по-детски захихикала…

Мать подарила дочери серебряную брошь, оставшуюся ей самой по наследству от бабушки. Алексей преподнес падчерице в дар клетчатую юбку-карандаш и виниловые туфельки.

– Как точно ты угадал Люсины размеры? – вслух удивилась Арьяна. – Обычно, ты даже для себя рубашку подобрать не можешь.

– Так мы это, – чуть запинаясь пробурчал в ответ Алексей. – Вместе с Мусей выбирайи.

Буквально с первых дней совместной жизни, отчим переделал имя Люся на удобное для него без буквы “Л” – Муся.

Работницы музея наперебой восхищались, как же повезло директрисе с мужем, на редкость трепетно заботящемся о падчерице.

 Отгадка не заставила себя долго ждать. В один из февральских дней Алексей сказал, что ему необходимо проведать больную родственницу, живущую в Новой Усмани, Воронежской области.