– Я так и знала, что Его Высочество пожелает оставить подарок себе, а не запрёт вместе с другими дарами, – Риннахад положила руки поверх мужских плечей, и села верхом на чужие колени, упершись поясницей о стол, за которым читал старший.

– Что за подарок и что за вид? – устало проговорил Иноратем, подперев щеку рукой, второй он поправил выбившуюся прядь из незатейливой прически сестры. Рин победно улыбнулась, она ждала этот вопрос.

– Всего лишь поцелуй, – принцесса спустилась с колен, развязывая ленту на своей шее, – Но он не принесёт тебе столько удовольствия сколько мог бы, если я останусь в этих тряпках… – Риннахад смотрела взглядом искусителя, оттягивая ткань на ключицах, что беззвучно опала на каменный пол,       – Так лучше, не правда ли?

Ответом можно было считать потемневшую пучину в глазах будущего короля, Риннахад почти не боялась в ней утонуть. Девичьи руки мягко прикоснулись к шее, воспользовавшись бездействием со стороны брата, принцесса оказалась непозволительно близко. Когда, прислонившись лбом ко лбу, она почувствовала на губах живое тепло чужого дыхания, то ощутила, как приятное волнение импульсом распространилось по всему телу.

– Ты можешь не ограничиваться только одним…

Ее шепот прервал вошедший мужчина, сир Димериан, правая рука Иноратема, капитан сотни солдат, обеспечивающих безопасность Лонада в том случае, если Богиня оставит остров, и весь мир падет в небытии. Внезапный гость проигнорировал обнаженную принцессу, и, обращаясь только к королю, отдал поклон.

– Вон, – Риннахад дерзко оборвала едва начавшего говорить, обжигая названного гостя холодом взгляда, но капитан Димериан даже не сдвинулся с места, стало совершенно ясно, что уходить он был не намерен, – Вы все давали клятву верности роду Монгетум, за неповиновение своей госпоже ты будешь наказан, теперь исчезни, король занят.

– Ринни, эти слова сейчас удивляют меня сильнее, чем твои безрассудные выходки.

Иноратем встал, возвышаясь над сестрой почти на две головы, внешне они были очень похожи: присущие Монгетум бронзовая кожа и синие глаза, правильные черты лица и гармоничное сложение фигуры, но характер… Риннахад казалось очень красноречивым сравнение ее учителя Молагана, где она представляла собой беспокойные морские воды, а брат смиренную гладь безымянного озера. Что принцесса находила тисками, то брат называл удобством границ. Сосредоточенный, молчаливый, он был несколько угрюм, будто его угнетала тяжесть секретов, таящихся на дне.

Он накрыл ее плечи отброшенной одеждой.

– Что тебя так разозлило? – принцесса успела сказать короткое «но», когда Иноратем продолжил, – Но ты права, я действительно занят.

Он улыбнулся, и его улыбка напоминала отцветшие лепестки, одно дуновение ветра унесло бы их далеко и безвозвратно, Риннахад она никогда не нравилась, но иначе брат улыбался очень редко.

– Ступай, тебе нужно привести себя в порядок, принцесса Лонада должна быть самой красивой на сегодняшней церемонии, – с этими словами он мягко подтолкнул ее в сторону выхода, и на лице принцессы вскипело замешательство пополам с почти детской ревностью.

– Я в порядке! Тот вид, в котором нас застал твой истукан… – Риннахад задохнулась от негодования, наспех подбирая слова, чтобы как можно точно облечь мысли, что сейчас ей давалось с трудом, – В нем… В нем я смотрюсь лучше всего, – она схватилась за ручки дверей, говоря из-за плеча, ее голос становился все громче, – Но тебе больше никогда его не увидеть, ты отказался от подарка, а я не стану предлагать дважды, – принцесса спиной почувствовала чужие ухмылки, ухмылки мужчин, что не восприняли её всерьез, – Слева от тебя сегодня будет только матушка, а я намерена найти себе более достойного спутника! – последние слова сочились ядом, и, приложив немалые усилия, принцесса громко захлопнула двери, оставляя старших наедине.