Эстафету вновь подхватил начальник РТС:

– Правильно, в доке. А док-то где находится? Если посмотреть с точки зрения науки географии?

– На Камчатке.

– Правильно, мех. А что происходит каждый год на Камчатке в августе и сентябре?

На лице Славика проклюнулась улыбка:

– Красная рыба идёт!

– В том-то и дело. А ты знаешь, мех, что такое икра-пятиминутка? Когда ты цепляешь её столовой ложкой и кладёшь на кусок свежего хлеба с маслом… – Игоря понесло. – Поесть такое можно только на кораблях Военно-Морского Флота и в рыболовецких бригадах колхоза имени товарища Ленина, причём только осенью и только на Камчатке. Мех, ты представляешь себе, сколько витаминов и других весьма полезных питательных веществ, необходимых для твоего молодого организма, содержит эта изумительная икра лососевых рыб? Я уж не говорю о палитре вкусовых качеств этого достойного продукта. Ты, как яркий представитель населения европейской части нашей великой Родины, конечно же, пока ещё не имел счастья ощутить всю прелесть свежей икры-пятиминутки, но сегодня тебе представляется такая возможность. Воспоминания об этом.

Инженер-механик сглотнул вдруг набежавшую слюну.

– Игорь, не зарывайся, – тихонько толкнул товарища старпом.

Ботинкин опомнился и продолжал уже не с таким пафосом:

– Короче, мех. Надевай штаны от химкомплекта, бери подходящую ёмкость и спускайся на стапель-палубу. Когда док всплывёт, вода сойдёт, а на стапель-палубе останется красная рыба. Та, что с водой уйти не успела. Ты её собери и принеси на корабль. Рыбу мы выпотрошим, соберём икру и сделаем пятиминутку. Ну что, понял?

– Понял, – кивнул Славик. Но какое-то внутреннее чувство настойчиво подсказывало ему, что здесь что-то не так. Может быть, его разыгрывают. Этот начальник РТС – шутник известный, ему на язык лучше не попадайся. Механик огляделся, но вокруг себя – на СКР, на буксире, на башнях дока – он увидел только совершенно серьёзные, без малейшего намёка на улыбку лица. Никто не смеялся и даже не улыбался.

– А как же рыба в док-то попадает? – спросил он для успокоения души.

На буксире один из матросов, развернувшись на месте, резко отскочил от лееров и присел за спинами товарищей, крепко зажав обеими ладонями рот, из которого рвался наружу дикий хохот. Ряды наблюдателей тут же плотно сомкнулись, а из-за их спин слабо доносились сдавленные звуки не то всхлипываний, не то стонов.

– Мех, ну ведь док стоит в бухте. Так?

– Та-а-ак…

– В бухту впадает речка. Рыба идёт метать икру в маленькие речки. Ты читал об этом?

– Читал…

– Так вот, по дороге в речку некоторая часть рыбы проходит через погруженный док. А когда он всплывёт, та рыба, что не успела выйти, останется внизу, на стапель-палубе. Давай быстрее спускайся, а то вон уже и матросы собираются за рыбой. На всех много не хватит. Ты что, думаешь, там её центнер лежать будет? Ты зав кают-компанией или где? Или что? Или как?

Славику, наповал сражённому железной логикой старлея, не оставалось ничего другого, как поверить старшему товарищу.

– Иду, – сказал он и спустился в каюту.

Через пять минут инженер-лейтенант Махуртов вновь появился на верхней палубе в резиновых штанах типа «ползунки» от химкомплекта КЗИ-2 (комплект защитный индивидуальный) и с бачком, в который накладывают первое блюдо на десять человек команды.

– Ну-у, мех, – протянул старпом, – этот бачок – только для икры. А рыбу-то ты куда набирать будешь? Сначала ведь надо рыбу взять. Хвостов пять-семь хотя бы.

– А чего брать-то? – Механик понемногу начинал злиться.

– Возьми на камбузе большой лагун.

Славик плюнул за борт, сматерился неумело и отправился на камбуз.