В первом классе, старшие мальчики, под предлогом: «Эй, пацан! Хочешь увидеть щенка?» – завели его за угол школы, избили и отобрали карманные деньги. Так он узнал, что мир жесток и всё получает сильнейший. Дядя Петя, третий новый папа Ивана, весёлый сварщик с тяжёлой рукой и невозможно обаятельной улыбкой, не сходившей с его лица даже когда он ругался и, «ради вразумления бабы», поколачивал свою гражданскую жену, увидев избитого пасынка, впервые нахмурился и со словами: «В следующий раз, бей первым,» – в тот же день отвёл Ивана в боксёрскую секцию в паре кварталов от дома.

Заслуженный тренер, отдавший спорту всю свою нелёгкую жизнь, Аллар Ахсартагович Магомедов долго думал, внимательно разглядывая стройное тело мальчика, изредка цокая и кивая в такт собственным мыслям бритой, по обычаю предков, большой головой и хмурил седые брови. Подозвав Ивана к себе, он взял его за хрупкие плечи и очень серьёзно спросил: «В чём твоя сила, малчик?»

– Я быстро бегаю, – не задумываясь, ответил Иван.

Старик довольно кивнул, поцеловал Ивана в макушку, обнял его и с чувством выполненного долга, сказал:

– Ну, так беги!

Затем посмотрел на отчима, с застывшей ухмылкой подпиравшего стену спортзала, и тоном, от которого ухмылка тут же сползла с лица дяди Пети, дал свой главный совет:

– Отдай его на футбол. Разве нэ видишь, – это арабский скакун. В боксе тигры нужны.

Мать Ивана, проплакав пол ночи над спящим сыном, после пятого пересказа мужем истории о «лысом чеченце и арабском скакуне», умасленной крепким, мужским замечанием в сторону «глупой бабы», записала мальчика в детский спортивный клуб «Зенит» к Руслану Орлову, другу далёкого детства.

– С такими данными – только в футбол, – одобрил мальчика тренер. – Ты молодец Татьяна, что привела его в наш клуб. Сделаем из парня чемпиона. Вот увидишь, он ещё прославит нашу Рязань.

Мать успокоилась. Быстрый, ловкий, стремительный, с хорошими ногами форварда, мальчик быстро стал первым в группе. Его заметили и в две тысячи тридцать шестом году «рязанского орлёнка» пригласили в дублирующий состав московского «Спартака». Сам знаменитый тренер, Михаил Михайлович Котов приехал в Рязань уговаривать мать Ивана отпустить сына в Москву. Прощаясь с матерью, юноша нежно обнял её и, смерив презрительным взглядом четвёртого отчима, слесаря дядю Сашу, мычащего с похмелья на старом диване, тихо сказал: «Вот увидишь, я стану богатым, куплю квартиру в Москве и заберу тебя из этой дыры».

Москва ошеломила Ивана. Потоки красивых машин, витрины, надменные башни, запах богатства, тугой пеленой безразличия к ближнему окутавший город, дурманили разум, развращая невинную душу мыслями о быстром и лёгком успехе. В первый свой вечер, бродя по центру Москвы, почти ослепший от лукавых мечтаний, он услышал, вдруг, звук чистый и светлый как Дух, к Которому звук возносился. Старинный колокол с Патриаршего подворья Заиконоспасского монастыря ударил по сердцу странной тоской по чему-то забытому, изначальному. Будто тихие слёзы смыли с арабских глаз сажу «успешного форварда». Сквозь большое окно монастырской лавки юноша, вдруг, увидел, – к нему вопрошает Господь: «Кто ты, откуда и куда ты идёшь, бедный Иван?»

Глаза Спасителя были печальны; с молчаливой болью отца по заблудшему сыну смотрели они на мир, уносящийся прочь в пустоту, где в отравленном дыме страстей ослепшие души славили тьму. Иван смутился. Последний вздох колокольной молитвы затих в быстро темнеющей выси. Зажглись огни и вместо Спасителя, на тёмном стекле витрины, он увидел себя: растерянного, провинциального парня на фоне безразличной толпы, своим безразличием кричащей ему: «Ты не один из нас!»