Во многом благодаря Александру Семеновичу у Ивана Кожедуба выработался свой «фирменный» стиль и собственная техника пилотирования, которая очень скоро помогла ему стать неуязвимым в воздушных боях.

После окончания аэроклуба в феврале 1940 года, когда Ивана призвали в армию, он настоял, чтобы его зачислили в Чугуевскую военную авиационную школу летчиков. После зачисления в училище он последовательно прошел подготовку на самолетах УТ-2, УТИ-4 и И-16. Осенью того же года Кожедуб совершил два так называемых «чистых» полета на И-16: самостоятельно, без инструктора, поднялся в воздух, на большой скорости взлетел на большую высоту и выполнил несколько фигур высшего пилотажа, не сбавляя скорости. Это оценивалось очень высоко, но Кожедуб, к своему глубокому разочарованию, был оставлен в училище инструктором – как один из лучших курсантов. Он много летал, экспериментировал, оттачивая пилотажное мастерство. «Было бы можно, кажется, не вылезал бы из самолета. Сама техника пилотирования, шлифовка фигур доставляли мне ни с чем не сравнимую радость», – вспоминал позднее Иван Никитович.

Правда, поначалу не все ладилось с огневой подготовкой. Впервые выполняя упражнения по стрельбе из пулеметов, Иван Кожедуб был почти уверен, что уложил в щит все пули, – ведь глазомер у него был неплохой. Но когда дежурный объявил результаты, оказалось, что он промахнулся. Молодой летчик был разочарован и даже пристыжен. Но инструктор тогда прочитал расстроенному Ивану небольшую лекцию: «Когда Валерий Павлович Чкалов стал служить в воинской части, он уже блестяще пилотировал. Но вначале Чкалов стрелял неважно. Он откровенно и прямо сказал об этом командиру части и начал упорно тренироваться. Валерий Павлович достиг замечательных результатов: вышел на первое место по всем видам стрельбы. Упорной и постоянной тренировкой можно всего достичь». Надо ли говорить, что вскоре Кожедуб добился хороших показателей стрельбы.

В советское время было не принято упоминать некоторые факты из биографии летчика Ивана Кожедуба. Но несколько лет назад стали известны подробности его жизни, которые принято считать сугубо личными. Когда журналисты собирали материалы для фильма «За життя непереможений», приуроченного к 85-летию со дня рождения Ивана Никитовича, его племянник, Валентин Яковлевич Кожедуб, впервые разрешил обнародовать переписку юного Ивана Кожедуба. Письма были адресованы девушке Вере Евдокименко, жительнице села Горбово Новгород-Северского района (часть этих писем Валентин Кожедуб позже передал в экспозицию шосткинского музея И. Н. Кожедуба). Оказывается, переписка двух молодых людей длилась несколько лет. Те, кто имел возможность прочитать эти письма, отметил: герой войны был не только отважным летчиком, но и романтичной натурой. К тому же стиль писем подтверждает: свой творческий потенциал Иван не растерял, а поэтический талант отца перешел к нему по наследству.

О первой любви Ивана Кожедуба, Вере Евдокименко-Пророк, журналистам удалось узнать не очень много. Она родилась в 1923 году в Горбово, здесь же окончила школу, а после окончания педагогического института долгие годы работала учителем математики в родной школе. В 2002 году Вера Юрьевна уехала в город Гомель к дочери Светлане.

Как же личная переписка Ивана Кожедуба попала в музей? Оказалось, что перед отъездом Веры Евдокименко в Гомель к ней приезжал проститься Валентин Кожедуб. Он и раньше интересовался письмами своего дяди Вани – Ивана Никитовича Кожедуба, но тогда Вера Юрьевна не нашла их, а вот теперь они оказались под рукой. И она их отдала. Женщине в голову не приходило, что письма предадут гласности, хотя она не видит в этом ничего зазорного: их содержание никак не порочит ни ее, ни Ивана Никитовича. С ним Вера Евдокименко познакомилась в конце 1930-х годов, когда приходила в гости к его брату Якову. «Иван Никитович хорошо рисовал акварелью и масляными красками. Некоторые из своих картин дарил мне на память, – вспоминает она. – Будучи студентом Шосткинского химтехникума, Ваня однажды летом отдыхал в Новгород-Северском доме отдыха. Возвращаясь домой в Ображеевку, он зашел к нам, в Горбово. У нас был патефон, а Ваня в Новгород-Северском купил пластинку. На одной стороне была украинская народная песня «Козаченьку, куди ïдеш?» Мы заводили патефон, слушали».