Вот все расселись. Атаман, а за ним все остальные стали креститься на восход солнца. Откуда-то появился почти лысый, худой казак с ножом, на лезвии которого играло солнце. Он подошел к хлебу, наметил на нем крест, потом начал резать на большие ломти. В это время кухари разливали из казанов уху в большие деревянные миски. Начинал еду атаман. Он зачерпывал из миски уху, чинно нес ее ко рту, поддерживая ложку куском хлеба. Медленно жевал хлеб, медленно опрокидывал уху в рот. Затем медленно, рукавом, вытирал усы и снова кусал хлеб. За ним начинал еду Курбат. Он делал точно так, как атаман. За Курбатом – следующий казак… Казацкие ложки ходили вокруг миски с востока на запад, как ходит солнце.

Кухари зорко следили, если у кого опорожнялась миска, они тотчас наливали в нее ухи. Еда была обильной. После ухи кухари приносили жареных кабанов. Рубщики их рубили на куски, солили. Атаману преподнесли сердце животного, чтоб он добрым был для своих и горячим для врагов. Всем остальным давали по кусочку легкого, чтоб бегали легко. Затем все ели мясо. Насытившись, запивали ключевой водой. После такой обильной еды шли спать, кто где. Кто оставался прямо на месте.

Андрей и Митяй пошли к себе. Вечером Курбат сказал Андрею, чтобы он завтра на заре пошел к кухарю, он даст ему работу. Митяй, когда они остались одни, сказал Андрею:

– Он хочет, чтобы ты прошел с низов казацкий уклад. Завтра тебя кухарь заставит или дрова рубить, иль воду носить.

Андрей поднялся до зари. Когда пришел на место, еще никого не было. Он так торопился, что не надел поддевку. Поднявшийся туман принес прохладу. Чтобы согреться, он прыгал и махал руками. Его остановил чей-то голос:

– Эй, ты чего?

Андрей оглянулся на голос.

– Да… Курбат меня прислал.

– А! Замерз? Бери топор и руби дрова.

Так началась для Андрея казацкая жизнь.

Андрей в охотку нарубил столько дров, что кашевар сказал ему:

– На седня хватит. Иди к своему Курбату.

Когда он явился и объявил о решении кашевара, тот усмехнулся, потом сказал:

– Ну че! Будем с тебя казака делать! Начнем с малого.

Он взял нож, и они вышли на улицу.

Что-то им задуманное, по всему было видно, он проделывал не в первый раз, ибо уверенно направился к одиноко стоявшей березе. Не доходя пару десятков шагов, вдруг метнул нож и попал точно в место, где был когда-то сучок.

– Принеси, – бросил он на ходу.

Парень побежал и принес ему нож. Он отвел его руку и предложил:

– А теперь попробуй ты.

Андрей встал, примеряя, как лучше взять нож: за рукоять или лезвие. Решил – за рукоять. Но он не попал даже в дерево, и ему пришлось порыться в траве, прежде чем отыскал его. Курбат взял нож и сказал:

– Вначале научись кидать так: лезвие ложь на ладонь, а большим пальцем его придержи. Целься, как стреляешь из лука. Понял? Нутро твое должно подсказывать, как его кинуть.

Андрей все сделал, как тот учил. На этот раз он попал в дерево, но не в сучок.

После нескольких удачных бросков Андрей заметил, что Курбат был доволен его успехами. Тогда он набрался смелости и спросил:

– А зачем мне это?

Тот усмехнулся:

– А затем, чтобы спасти свою жизнь. Мы, казаки, поборники православия и свободы. Наше православие не угодно татарам, а свобода – князьям. Ну и чего греха таить, мы же не земледельцы, а жить-то надо. Приходится все защищать и добывать оружием. Для нас, казаков, смерть не страшна. Но она не должна быть глупой. Я многим об этом говорил. Они соглашаются, но… не то лень-матушка, не то наша «авось», не хотят этому обучаться. Сколько добрых казаков погибло на моих глазах. А могли бы еще жить да жить. Так вот, Андрюха, мотай на ус, – сказав, улыбнулся, ибо усы у парня еще не отросли.