Игорь перевёл взгляд на стройную фигурку женщины в одном из кресел в центре вестибюльного зала. Та скользнула из кресла с лёгкостью хищницы к командору, который шёл по коридору к выходу из базы. Это была Лена. Она отличалась от всех совершенной грацией движения, текучестью перемещений, при этом мощь внимания ума махатм заключалась в её красивой голове.

Вот и сейчас она сразу определила необычность, как только её взгляд скользнул в сторону вошедшего. Более ста метров зала глаза Лены пронизывали безошибочно, фиксируя нюансы движения и мимики. За три года, проведённых на базе, решая поднимаемые на собраниях задачи, Лена стала вторым после командора лицом среди товарищей.

Игорь вновь пригляделся к ней – к сестре его жены. Черты её лица были бы классическими, но в классике не было этого совершенства, а более всего восхищало его всё-таки мерцание света жизни в глубинах её глаз, скрывающих бездны души. Это тело изящного, стройного нормостеника было совершенно, безукоризненная пропорциональность с упругой силой движения и подчёркнутостью форм талии, бёдер и высоких грудей погружали любого мужчину в омут похоти и трудно преодолимого желания… в мечтах. Пока он не встречался с её глазами, которые выворачивали душу в препарировании каждой мысли и вытаскивали каждое желание на глыбу льда анализа.

«Лену что-то беспокоит… Она лучшая по осознанию, достигнутому продвижением на пути наращивания личной ментальной мощи среди команды компаньонов, после Ивана», – мелькнула мысль у Игоря.

Он рассматривал тонкий, почти скульптурный силуэт головы и изящную башню белоснежной шеи на чёрном фоне меха кресла, где расположилась Лена. Свет в холле великолепно подчёркивал нежность белоснежной кожи и алость чувственно желанных полных губ. Он думал о её реакции на командора. Редчайшая красавица. Если бы в операциях на Земле не было доказано, что умом она холодна, как Оймякон в зимние морозы, и смертоносна, как бросок льва на лань, Лена не стала бы шефом ментально-информационного сектора ни на яхте как передвижном командном центре командора, ни в стационаре на базе. Илья Сергеевич – шеф сектора ТВД и оперативных мероприятий, имеющий боевой опыт более двадцати лет – сразу признал её авторитет. Он и сам, как и Лена, не захотел уйти с яхты в штабной сектор базы. На малый крейсер Иван Сергеевич перевёл Игоря в приказном порядке, иначе Игорь тоже не оставил бы командора. Лена заслужила свою должность непревзойдённой, абсолютной эффективностью во всех операциях. Такой поток мыслей во мгновения ожидания и наблюдения возник у Игоря.

«Что же произошло? У Ивана Сергеевича было лицо приготовившегося к бою, но при этом в глазах – нечто, типа интеллигентского сомнения». У Игоря заныло в сердце. Он помнил лицо Ивана Сергеевича в переговорах с президентом юсовцев. Тогда их, компаньонов, юсовская, негативно настроенная медийная зона попыталась обозвать детьми президента из-за цвета волос – все в переговорной команде компаньонов были блондинами с золотистым оттенком. Эффект, источник которого не известен никому за пределами команды: после прохождения метаморфозы компаньон выходил на новый, пятый уровень «дорожной карты» индивидуации самости. Если по-другому, проще – на новый уровень личностного роста или развития интеллекта. Называют это по-разному, но суть в переходе внутрь тела из экипировки компаньонов организменного золота, в особой, моноатомной форме и импрегнации, преимущественно всех нервных клеток, и почему-то ещё волос во время этой самой метаморфозы организма.

Вопрос тогда стоял о возвращении русских из научных организаций США на Родину, в структуру фонда, так как в РФ русские даже юридически не присутствовали в Конституции, их репрессировали дружбаны-народы, возвеличенные русофобской властью, и никаких социальных и политических прав уровня нации у них не было. А Ивану Сергеевичу нужны были высококлассные специалисты на Лунной базе, и это потянуло за собой создание земной инфраструктуры отбора из вынужденной миграции соотечестников.