А вот с войны немой вернулся.
Осколок что-то повредил,
Но вот не спился, не согнулся.
Он думал, сыново письмо,
Хотел порадовать Прасковью.
Но вышло всё наоборот,
Он лишь ещё добавил горя.
Не сын прислал нам то письмо.
Боец писал, служили вместе.
Писал, что был жестокий бой,
И сын сражался храбро, с честью.
Их окружили, но они
Решили всё же прорываться.
Хоть силы были неравны,
Но мысли не было сдаваться.
Последнее, что видел он,
Снаряд ударил рядом с сыном.
А после только сильный звон,
И небо пеленой закрыло.
Про сына в госпитале он
Спросил. Сказали: «Умер ночью.»
Хоть мертвого не видел он,
Но врач не будет врать нарочно.
Я на покосе был в тот день.
Гляжу: Евсей ко мне несётся.
Руками машет, мол, скорей.
Меня он тянет и трясётся.
Я понял, что-то здесь не то.
И к дому бросился быстрее.
Лежит жена, в руке письмо
Лицо-то аж муки белее.
Я уложил её в кровать,
Она не ела и молчала.
Всю паралич её сковал,
Через неделю и скончалась.
И я тогда затосковал.
И жизнь не жизнь была без милой.
А тут как чудо Бог послал.
Такое только в сказках диво.
Явился младший мой сынок.
Ну, думаю, с ума схожу я.
Но нет, здоровый и живой
И обнимает, и целует.
А через месяц старший сын.
И тоже целый и здоровый.
Подумал: «Боже, ну скажи,
За что ты сделал с ней такое?
За что ты её наказал?
А может, меня наказал ты?
За что ты ей жизни не дал?
Мы в чем пред тобой виноваты?»
Но Бог мне ответа не дал,
А может, и дал, как понять тут?
Сыночков живых мне отдал.
Живи, не горюй, мол, Игнатий.
* * *
– Но как случилось, дед Игнат,
Что сыновья домой вернулись?
– Всё перепутала война,
А им удача улыбнулась.
В больнице в списке был не сын,
А был его однофамилец.
А старший точно ранен был,
Его почти похоронили.
Но выжил, мимо смерть прошла,
Слегка косою зацепила.
Жизнь посильнее, знать, была.
Врачи сложили, всё зажило.
Потом служил опять, а тут
Решил он к дому воротиться.
Не ожидал, что радость вдруг
Внезапно в горе обратится.
Погоревали вместе, что ж.
Жить надо дальше, что поделать.
Былого снова не вернёшь,
Судьба так, видно, захотела.
Хозяйство обновили всё.
Но понял я: им скучно дома.
И манит что-то их ещё.
И я сказал: «Езжайте в город.»
Я отпустил, пускай летят.
Ну что им здесь, в глухой деревне.
А мне тут лучше: благодать!
Лес, тишина и воздух свежий.
* * *
Вот так и живу я с тех пор.
Один с собакой и курями.
Но вот послал подарок Бог,
Теперь не скучно будет с вами.
Почти полжизни рассказал.
Вишь, дочка, как оно бывает.
Такая, видно, мне судьба,
А ты всё думаешь о Ване.
Мы скоро уж дойдём уже,
Давай с тобой договоримся.
Всё будет хорошо, поверь,
Ничто с ним точно не случится.
И слёзы лить не думай зря.
Ведь две недели – это быстро.
И не заметишь, пролетят.
Вот тут Иван и воротится.»
* * *
Он успокаивал, а сам
Вдруг вспомнил взгляды комиссара.
Федоту что-то говоря,
Он всё косился на Ивана.
Кузьма сказал, что комиссар
Гонца отправил в город срочно.
И попросил прислать отряд.
Отряд бойцов, ну хоть полсотни.
И заодно сказал узнать,
Что с конным тем конвоем стало,
Который ссыльных провожал,
А после их в лесу оставил.
Он не поверил в их рассказ.
Зимой в лесу не выжить долго.
Мешок крупы, три топора.
Да это просто невозможно.
Не выжили б зимой никак,
Помог им кто-то, это точно.
В лесу бандиты – это факт.
И к нам заслали их нарочно.
Узнать послали, кто тут есть.
Сколь мужиков, как настроенье.
Какая власть сегодня здесь
И можно ль захватить деревню.
Кузьме сказал он отобрать
В поход лишь тех, кто власти верен.
Бандитов встретят, так стрелять
И не жалеть, как злого зверя.
Патронов дал в дорогу им
Побольше, чтоб в запасе были.
Сказал, чтоб осторожно шли,
В засаду чтоб не угодили.
Кузьма не верил, что Иван
Мог оказаться в белой банде.