«Захотел поймать синицу, видел в небе журавля… Хоть гонялся за Жар-Птицей, а поймали все ж меня», – продекламировал Иван про себя, в недоумении развел руками и, сам удивляясь своему поступку, последовал за Марусей.

В небе ярко светило солнце, сияла небесной голубизной пронзительная далекая высь, беззаботно пели птицы на чудесных красивых деревьях… Мир жил и мир радовался своему существованию. А у Ивана было чувство, будто он идет на Голгофу. Но уж больно жрать хотелось.

Пока они шли к дому, Маруся щебетала:

– Вот в этой деревне я родилась и всю жизнь в ней прожила. Воздух у нас свежий, не то что в городе. Раньше-то тут много кто жил, а молодежь в город перебралась, старики на свет иной, одна я и осталась. Дома все, которые сами не сгнили, эскалатор посносил, коттеджный поселок строить собираются. И меня выгоняют. Езжай, говорят, в город, мы тебе квартиру дадим. А что мне проку в этой их квартире? В четырех стенах задыхаться? Ну уж дудки, никуда я не перееду. Обойдутся без своих коттеджей. Капиталисты чертовы.

Тем временем они подошли к покосившемуся домику. Маруся открыла дверь и жестом пригласила Ивана входить.

Дурак поежился, но страха решил не показывать. Как говорится, погибать – так с музыкой. Он гордо расправил плечи и мужественно вошел в пещеру дракона.

Пещера оказалась не такой уж и страшной. Пройдя малюсенькую прихожую, Дурак очутился в просторной светлой комнате, обстановка которой состояла из узкой односпальной кровати, шкафа, стола, нескольких стульев, а также нескольких неизвестных для Дурака предметов. На окнах висели прозрачные занавески, которые совершенно не препятствовали проникновению в комнату солнечного света. В углу стоял небольшой ящик, Ивану по пояс, с четырьмя кругляшкам на поверхности, с прозрачным стеклом и какими-то крутилками. В другом углу тарахтел белый шкаф, ростом почти с Ивана, с большой зеркальной ручкой.

Иван опасливо покосился на непонятную мебель и присел за стол. А чего уж там, раз звали обедать, будьте добры потчуйте. Нечего тут.

– Вот, Ванечка, присаживайся, буду тебя кормить, – с этими словами Маруся подошла к белому шкафу и потянула его за ручку. Дверь открылась, и внутри шкафа Иван увидел несколько полок, на которых стояли разноцветные кастрюли, баночки и свертки, в содержимом которых явно угадывались различные съестные яства.

«Погреба, что ли, у них нету?» – мельком подумал Дурак.

А Маруся в это время достала большую кастрюлю и поставила ее на небольшой ящичек с кругляшками. После этого повернула крутилку, взяла спички, зажгла одну и поднесла ее к тому кругляшку, на котором стояла кастрюля.

Под кастрюлей мгновенно что-то вспыхнуло, и Иван увидел, как из кругляшка струится огонь. Но при этом ничего не горело и запаха дыма не было.

И с такой обыденной простотой все это делала Маруся, что Иван решил ничему не удивляться, хотя прямо сейчас на его глазах происходило чудо невиданное. Расскажешь кому дому – не поверят.

При мысли о доме Дураку взгрустнулось. И за каким лешим он поперся в этот Большой Мир? После обеда – сразу домой.

Была, правда, некая неопределенность в его положении. Кадушку-то он не спустил там, у себя. Здесь-то он ее скинет, но вот будет ли она вверху или внизу на той стороне портала, он не знал. Все это наверняка можно было прочитать в стандартной инструкции. Была бы польза от школьного образования. Но Дурак, как известно, инструкцию в глаза не видывал. Приходилось гадать.

Пока Дурак был увлечен своими тяжелыми мыслями, Маруся весело что-то щебетала, стоя к нему спиной, но он совершенно ее не слушал.