И все бы хорошо, но тут произошла известная история с «Эксодусом-1947».

«Сколько жить буду, – пишет Голда в своих воспоминаниях, – не забуду кошмарную картину: сотни британских солдат в полной боевой форме с дубинками, пистолетами и гранатами наступали на несчастных беженцев «Эксодуса», из которых 400 – беременные женщины, решившие дать жизнь своим детям в Палестине. И не забуду отвращения, узнав, что этих людей перевезут, как животных в клетках, в лагеря перемещенных лиц, находящиеся в стране, ставшей символом кладбища для европейского еврейства» («Голда Меир, «Моя жизнь», Чикмент, «Аурика», 1997 г., стр.251)

Тогда у нее не было возможности изменить судьбу «Эксодуса», но ее эмоциональное выступление на митинге Национального комитета запомнилось многим…

А через два дня после создания Государства она убедила Бен-Гуриона, что только она одна сможет добыть в США деньги. Министр финансов Каплан рассчитывал максимум на 5 миллионов, что было бы неплохо. Бен-Гуриону нужно было 25—30 миллионов, и он хотел, чтоб американцы осознали всю серьезность положения. В общем, сам собирался ехать. В конце концов, потому и стал вождем, что никогда ни на кого не надеялся. Ну, в крайнем случае, взять с собой министра финансов. Голда одержала победу и в легком весеннем платье, с дорожной сумкой в руках полетела в Нью-Йорк. В ее сумке лежала одна десятидолларовая бумажка…

Таможенный чиновник спросил:

– И на эти деньги вы собираетесь жить в Америке?

– У меня здесь семья, – ответила Голда.

Она сотворила чудо, на которое никто не рассчитывал. Случилось небывалое, ей давали деньги наличными. Она привезла в Палестину пятьдесят миллионов долларов – это было в десять раз больше суммы, на которую рассчитывал министр финансов Элиэзер Каплан, и вдвое больше того, на что надеялся сам Бен-Гурион.

Бен-Гурион лично встретил Голду в аэропорту Лод.

– Когда будут писать историю нашего времени, – сказал он торжественно, – летописцы отметят, что еврейское государство появилось на свет благодаря этой женщине…

Голда была счастлива.

И еще одна встреча была одной из важнейших в ее жизни. Накануне вторжения арабских войск она встретилась с королем Трансиордании Абдаллой.

Впервые с Абдаллой Голда познакомилась в Нахараиме в начале ноября 1947 года, незадолго до Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций. И географическое и политическое и сословное расстояние между ними было огромным. Он король, род его восходит к пророку Мухаммеду, она дочь плотника, глава политического отдела Еврейского Агентства, в общем, не существующего пока государства.

Встреча проходила тайно, в доме электростанции, принадлежащей одной из палестинских компаний. Сошлись они, прежде всего на том, что каждый хочет мира и что у них есть общий враг – иерусалимский муфтий, хадж Амин эль-Хусейн.

У муфтия были старые счеты с королем Абдаллой.

Не станем распространяться о них.

Хвала Богу, что были…

И Голда собиралась напомнить Его Величеству, что он останется один на один не только со своими арабскими недругами. Но и с не потопляемым муфтием.

В первую их встречу, глядя на женщину в чадре, он сказал, что всегда являлся верным другом евреев, что, спустя сотни лет, они пришли на эту землю, чтоб зажечь не только светоч мира на востоке, но и стать основателями новой цивилизации.

Он?

Воевать с евреями?

Помилуйте!

Он дает слово не просто бедуина, но трижды бедуина.

И еще короля!

Он?

Обманет женщин?…

Никогда!

Правда, тогда Голда сильно выкручивала ему руки: а вдруг обманете, Ваше величество?

Сейчас положение было куда хуже. Бен-Гурион посылал Голду с ответственным заданием: выяснить планы короля. Его Арабский легион, выпестованный англичанами – лучший в арабском мире, если он вступит в войну – хорошего евреям ждать нечего…