Чиркнув колесом по взлетно-посадочной полосе, взял ручку на себя и стал набирать высоту.

«Черт, точно! Лампочка мигает! Не заметил! – подумал я, делая круг над аэродромом. А тут еще и бензин почти закончился. – Что делать? Прыгать?..» – метались мысли в голове, и почти сразу, вторя им, Никитин приказал по рации подняться и прыгать.

– Понял. Выполняю, – не успел я сказать это, как двигатель зачихал, но потом снова стал работать ровно.

«Нужно быстрее подняться!» – сообразил я и, приподняв нос, дал газу, однако на десятой секунде мотор опять зачихал и заглох. Посмотрев на замершую лопасть, потом на высотомер, понял – придется садиться. До земли было всего двести метров.

– Липа, я Малой, закончилось горючее, видимо, был поврежден бак, сажусь на пузо, – доложил я штабу и стал через левое крыло планировать по большому кругу, рассчитывая дугу так, чтобы в нижней ее части выйти как раз на начало ВПП.

«Главное, чтобы пары вытекшего бензина не вспыхнули» – думал я.

«Есть касание! – Самолет бешено затрясло на неровностях полосы. Вдруг с хрустом отлетела часть поврежденного крыла, оставшись за хвостом. – Все! Амба! Хрен его теперь отремонтируешь!»

Как только мой разбитый ястребок замер, я расстегнул ремни и, с трудом сдвинув заевший фонарь назад, стал вылезать. Ко мне уже бежали со всех сторон. Ревя мотором, подлетела полуторка, в кабине которой сидела Мариночка.

– Цел? – не успев вылезти из машины, крикнула она.

– Нормально! Хорошо плюхнулся, – ответил я, отстегивая парашют. Потом стал обходить и осматривать самолет. Как и думал – только на запчасти, фюзеляж «ушел».

– Цел? Жив? – захлестнула меня волна служащих аэродрома.

– Норма, – смеясь, ответил я. Хотя хотелось плакать. Ястребок было жалко до слез.

– А ну разойдись! – вдруг рявкнул кто-то. Люди расступились, и я увидел рядом с полуторкой чужую «эмку». Она была точно не наша – у никитинской крыша прострелена.

«Это еще кто?» – подумал я, сердце сжалось от нехороших предчувствий.

Рядом с машиной стояли трое командиров в форме НКВД.

– Младший лейтенант Суворов? – спросил старший по званию, капитан. Двое других, лейтенант и старший лейтенант, молчали.

– Да, – ответил я несколько растерянно, кинув взгляд на слегка бледного Никифорова. Кириллов был тут же и тоже молчал. Видимо, документы у приезжих были на уровне.

– Вы проедете с нами. Сдайте оружие.

Толпа ахнула. В военное время это значило одно – я уже не вернусь обратно.

– Есть сдать… – Я стал снимать ремешок с кобурой, но тут мне пришла мысль побарахтаться. Просто какое-то наваждение.

– Товарищ капитан, а можно ваше удостоверение посмотреть? – твердо сказал я, прекратив снимать оружие.

– Вы что, лейтенант, не поняли? Сдать оружие! – выпятив челюсть, резко приказал он.

– Кому? – нагло спросил я. Меня уже отпустило от неожиданности.

– Мне!

– А вы кто?

– Лейтенант, вы издеваетесь?! Я уже предъявлял удостоверение вашему командиру и особисту, – кивнул капитан на Никифорова и стоящего рядом Никитина.

– Удостоверение личности, пожалуйста, – протянул я руку, сделав два шага вперед.

Окружающие напряглись, не исключая обоих особистов, их тоже что-то встревожило. Капитан это заметил, поэтому, усмехнувшись, расстегнул клапан нагрудного кармана и достал удостоверение.

– Ваша бдительность достойна уважения, младший лейтенант. – Показалось мне или нет, но в его голосе была угроза.

Открыв удостоверение, мельком осмотрел его. Сомнений не было, как и следа от скрепки.

– Фальшивое, – растерянно сказал я и, не успев ничего осознать, улетел назад – кто-то дернул меня за воротник, а перед глазами блеснул хищный клинок финки.